Потом мы решили пойти домой к Куроки. Я никогда раньше не был у него. Это был дом, где Куроки когда-то жил с Тиэко Мацубара, актрисой, не менее знаменитой, чем Саюри Ёсинага. Мы направились туда, где была припаркована машина Куроки. И пока шли, Асакура начал называть меня «врагом, с которым он не может делить этот мир». Я подошел к нему и спросил: «С каких это пор мы стали врагами, начиная с этого момента?» Асакура сказал: «Да, с этого момента!», поэтому я внезапно схватил его за воротник правой рукой, выставил вперед правую ногу и попытался сделать бросок через бедро. Он упал на спину. Я уже несколько десятилетий не практиковал дзюдо и был поражен тем, насколько хорошо мне удался прием.
Дорога, по которой мы шли, как раз заканчивалась и заворачивала в переулок. И почти одновременно с моим броском какая-то машина начала поворачивать налево. Если бы я применил прием мгновением раньше, то машина бы раздавила ноги упавшего Асакура.
Молодой человек, который был за рулем, выскочил из машины и закричал на меня: «Ты, ублюдок, опасно же!» Асакура лежал на земле лицом вверх и вопил: «Убей меня, убей меня!»
Любой бы удивился, если бы кто-то внезапно ударил вашу машину ногой. Куроки рассыпался в извинениях, я же просто сказал: «Простите». В итоге водитель не стал вызывать полицию и уехал.
Асакура не ударился головой, потому что я не выпускал его воротник при броске. Тем менее полет в воздухе, хоть и не принесший ему особого вреда, видимо, сумел остудить его воинственность.
После случившегося я сказал, что отправляюсь домой, вызвал такси и уехал. Позже Куроки рассказал мне по телефону, что Асакура остался ночевать у него и до поздней ночи играл на пианино в пустой комнате. У меня осталось неприятное ощущение, что я издевался над слабым человеком. С тех пор мы так и не общались. 20 лет спустя Асакура умер в одиночестве в своем доме, и я узнал о его смерти из газетной статьи.
Предложение от Сюсукэ Номура
Закон о борьбе с бандитизмом (закон о борьбе с организованной преступностью) был принят в мае 1991 года и вступил в силу в марте 1992 года. А в апреле 1991 года мне на работу позвонил Сюсукэ Номура, ультраправый деятель, и предложил подготовить об этом законе материал для журнала Houseki, издаваемого издательством Koubunsha.
Я знал о намерениях Номура еще до того, как он со мной связался, потому что мне позвонили сотрудник редакции и главный редактор журнала и попросили побеседовать с Номура. Оба раза я отказался, потому что не хотел с ним общаться, но Номура оказался очень настойчив. Когда он позвонил лично, мне ничего не оставалось, как отклонить предложение, сославшись на занятость.
Мои отношения с Номурой заключались в том, что мы обменивались кивками при встрече. Несколько лет назад, когда я попросил об интервью с Тадамаса Гото, главой Ямагути-гуми, мне позвонил Гото и сказал: «Сейчас я нахожусь в клубе S в Роппонги. Если вы приедете, я буду рад дать вам интервью». Я направился туда, но Гото был не один, его сопровождало человек 10. Одним из них был Номура. Я тогда подумал, что Номура, наверное, очень близок с Гото.
Номура, кажется, издал около десяти книг, но я не брал в руки ни одной. Номура – красавец-мужчина средних лет, однако я не фанат разглядывания фотографий меланхоличных красавцев. Его нарциссизм был физиологически отвратительным. Возможно, я слишком предвзят, но все же предпочел бы общаться с гангстерами и якудза, чем с ультраправыми.
