А это что? Приглядываюсь – исчезает. Смотрю куда-то в сторону мерещится мне в углу зрения женский силуэт в длинном свободно ниспадающем плаще с длинными рукавами, полностью скрывающими руки и очень глубоким капюшоном, полностью закрывающем лицо. Приглядываясь снова, ничего не вижу.
И будто шёпот. Женский голос. Прислушиваюсь, не слышу ничего. Не слушаю, шепчет что-то, неразборчивое.
Медведица очень боится этого призрака. Гигантский зверь просто в отчаянии – медвежонок, милый пушистый комок бурой шерсти застрял. Как в капкан попал. Иду к ним. Ну, что я железный, что ли? И что, что убивали друг друга анадысь? А теперь дитя попало в беду! А мать с ума сходит. Я же не зверь! Солдат ребёнка не обидит! Штык, ожидаемо, испаряет кусок камня, неведомо как оказавшийся в переплетении корней. Наверняка маг земли тут ворожил, скалой такой кабана какого-нибудь раздавив. Медведица подхватывает пушистый комок размером с годовалого телёночка и огромными скачками уносится прочь, прыжками своими вызывая колебания всего плавучего острова.
Нет, это не прыжки чудища вызывали колебания. Целый пласт чащи вокруг меня, вместе с почвой, с половиной того расщеплённого камня, всем гербарием сломанных медвежьими играми растений, вместе со мной и миражом женщины в плаще – взлетает вверх. Потом появляется частокол каких-то призрачных зубов, что схлопывается над головой полупрозрачной пеленой чего-то мутного, как бутылочное стекло. Меня обжимает мешанина всего, что было чащей вокруг меня. Рот и носоглотка сразу же оказывается полна болотной жижей и грязи. Последнее, что я увидел – это женский силуэт в углу зрения, как и положено видению, никак не среагировал, никак не изменил своего положения, несмотря на то, что несколько сотен кубометров чащи были проглочены призрачной личинкой опарыша-переростка. Призрак просто стоял в ожидании, вложив рукава плаща друг в друга.
Естественно, что меня вышибло из меня же. Смотрю как бы со стороны, как мутно-бело-зелёная туша опарыша, как атомный подводный ракетоносец, погружается во тьму болотную.
– Тут был город, – слышу я тихий женский шёпот. Она! Стоит на округлом корпусе призрачного опарыша, размером с дизель-электрический ударный крейсер на подводных крыльях. Да-да! Меня опять, несёт. А кто не свихнётся, оказавшись в чреве опарыша такого размера под толщей болотных вод в мешанине компостной?
И я, к сожалению, опять не умер. Хотя опарыш, хоть и полупрозрачный и пышуший волшебными силами Скверны и Смерти, но выделяет вполне материальные реактивы, растворяя проглоченное. В том числе и моё тело. Даже тысячекратно клятый сапог растворяется. Всё же один, второй я таки потерял.
Блин! О чём я думаю! Дались мне эти сапоги! Тут мою плоть растворило до костей. А вот и кости тают, как кубик сахара в мутном кипящем кислотном бульоне!
Хорошо хоть никакой боли. Что-то устал я от боли.
– Самый большой и самый красивый город из всех, что я видела, – продолжает шептать женский голос.
А вот сам силуэт пропал. Зато я появился. Тот самый, призрачный, каким я себя видел в том странном месте, когда допрашивал дух сожжённого колдуна.
И как в подтверждение слов этого призрачного женского голоса вода будто исчезла. Я увидел дно этого болота. И грандиозные руины мегаполиса. Будто опять с ребятами Пальмиру освободили и бродим среди развалин былой цивилизации. Но я-то помню, что это дно Чаши Погибели Богов. Только с водой будто исчезли и многолетние иловые отложения. Это руины города богов?
