По ту сторону жизни - страница 15

«Ерунда какая-то получается! – недовольно размышлял оперативный сотрудник управления полиции по Выборгскому району, – Если это подземный ход, то по времени строительства его следует отнести к XVI – XVII веку. Совершенно очевидно, что дверь в подземелье кто-то открывал, причем не так давно. Но кто? Кому и зачем понадобилось воспользоваться тайным входом? Куда ведет подземный туннель? В странное убежище маньяка? В заслонке-двери нет никаких отверстий. Как она вообще открывается? Если, как говорит свидетельница Володина, дверь сильно скрипела, то значит, её все же возможно открыть? Замка нет, скважины для ключа тоже. В те далекие и темные времена любили устанавливать секретные механизмы. А если это так, то нельзя исключать того, что преступнику известно, как это можно сделать». От таких мыслей Павлу Игоревичу Березину стало совсем тоскливо, и он решил вызвать криминалиста, который после недолгих исследований, наверняка, сможет предоставить хотя бы какую-нибудь информацию. А то ведь совсем непонятно, каким образом следует действовать в данной ситуации.

Прибывший на место предполагаемого преступления криминалист, самым внимательным образом осмотрел камни и то, что обнаружилось после того, как они были убраны. Петр Петрович не только сделал необходимые фотографии, взял анализы почвы и соскобы с металла и булыжников, но и обошел всю округу с металлоискателем в руках. И вот уже через день появилась первая информация, которая заинтересовала очень многих, включая историков, археологов, журналистов и других граждан, неравнодушных к истории родного города. Одним словом, народ по лесопарку начал бродить толпами. Нашлись смельчаки, которые додумались разбить в лесу палатку для наблюдения за металлической конструкцией. Для того, чтобы совсем больные на голову искатели не нашли способ открыть тайный вход своими силами, сотрудниками правоохранительных органов пришлось установить что-то типа оцепления. Всем было понятно то, что люк-дверь нужно было открыть. Однако сделать это следовало тихо и очень аккуратно. Даже если это место никак не было связано с исчезновением людей, его все равно следовало обследовать, причем детально. К тому же хитроумная конструкция могла иметь историческую ценность.

Не смотря на череду столь интересных событий, происходящих чуть ли не во дворе Танюшиного дома, девушка, инициировавшая такое шумное расследование, вынуждена была продолжать учебу. Она каждый день посещала университет, выполняла домашние задания и мечтала о предстоящих открытиях. Самой сложной дисциплиной для Тани был математический анализ. Хотя… Возможно, сложным был не предмет, а преподаватель. Михаил Генрихович Владимиров был настолько требовательным к студентам, что порой и сам не понимал, чего он, собственно говоря, от них добивается. Нет-нет. Речь не о вымогательстве денежных средств и не о желании преподавателя получить от студенток что-то для него приятное. Дело тут в чем-то другом, имеющем для преподавателя солидного университета, куда большее значение. Что бы это могло быть?

Михаил Генрихович Владимиров представлял собой загадку, которую невозможно разгадать. Но Татьяна по какой-то причине улавливала мысли этого не очень молодого, но все еще привлекательного мужчины. Удивительно, но и сама Таня была для него открытой книгой. Михаил Генрихович старался скрыть свою, мягко говоря, не любовь к Татьяне Володиной, но это удавалось ему с большим трудом. Злые глаза математика Владимирова исподтишка, помимо воли их хозяина, упорно буравили и сверлили ни в чем не повинную девушку. Михаил Генрихович любил власть. При этом для него не имело совершенно никакого значения, по отношению к кому он демонстрирует свое превосходство. Единственным человеком, к которому он испытывал искреннюю симпатию, была его супруга, носящая, по слухам, какое-то редкое то ли немецкое, то ли шведское имя. По мнению коллег Михаила Генриховича, имя его скрытной половинки имело прямое отношение к древнегерманской культуре. Женщина была домоседкой и редко появлялась на людях. Но когда это случалось, окружающие не узнавали преподавателя Владимирова. Его упрямо выдающийся вперед подбородок, несколько опускался вниз, а приподнятые кверху, можно сказать торчащие, усы делались мягкими и податливыми. И такая метаморфоза затрагивала не только внешний облик, так сказать, форму отношения Михаила Генриховича к окружающему миру, но и содержание души этого сложного человека. А еще преподаватель Владимиров очень любил собак. «Они лучше людей», – говорил преподаватель Владимиров об этих прекрасных животных.