Инна догнала Егора на лестнице. Тот, шагая как автомат, не обращал внимания ни на ее крики, ни на дробный перестук каблучков, пока она не схватила его за руку.
– Подожди, куда ты летишь, – воскликнула она, вцепившись в его локоть.
Егор послушно остановился. Инна, развернув пасынка к себе лицом, вздрогнула. На нее смотрели глаза мужа, налитые кровью, безумные и опасные.
– Егор, давай отойдем в сторонку, я тебе сейчас все объясню. Ты просто все неправильно понял.
Егор неприятно рассмеялся.
– Я почему-то думал, что ты именно это и скажешь.
– Ох, пошли вон туда, – прошипела Инна, ловя на себе взгляды любопытствующих. Егор вяло сопротивлялся, но Инна, перепуганная перспективой объяснения с мужем, в этот момент была способна в одиночку справиться с дюжиной боксеров-тяжеловесов. Затолкав пасынка в наименее людный уголок холла, Инна усадила его на кожаный диванчик.
– Дай сигарету, – нервно попросила она.
Егор пошарил в карманах и сунул ей пачку, в которой болталась последняя, и недорогую зажигалку. Ее попытки прикурить ни к чему не привели – в зажигалке кончился газ. Несколько раз нервно нажав на кресало, Инна бросила эту затею и вытряхнула на диван содержимое сумочки. Найдя свою зажигалку, Инна жадно закурила, выдыхая дым, как паровоз-истерик. Молчание затягивалось.
– Ну, да, – устало сказала она. – У меня роман с Женькой. Мы редко видимся. У него жена, у меня – Боталов. Он собирается разводиться, я же все смелости никак не наберусь. У Женьки сын, у нас с Сашей дочь. Боталов меня никогда не отпустит…
– И что? – холодно спросил Егор. – Мне для чего эти откровения? Ты, между прочим, моего отца обманываешь. Как прикажешь реагировать?
– Егор… Понимаешь, все куда сложнее, чем ты думаешь. Твой отец далеко не святой человек. Я бы сказала даже – совсем не святой. И моя жизнь с ним – каторга, тюрьма, из которой не выбраться. Пока ты не ощутил этого на себе, пока тебе все кажется сказкой. Но рано или поздно ты со мной согласишься и все поймешь!
– Инна, я не хочу этого слушать…
– Я прошу тебя ничего не говорить отцу, – перебила его Инна. – Ну, подумай сам, кому ты сделаешь лучше? Он и так уже догадывается, но, пока я сижу взаперти, у него нет повода. Разведется он со мной, что дальше-то будет? Не со мной, тут как раз все ясно. С тобой что будет? Новая мачеха может оказаться не такой лояльной. Или ты надеешься, что Саша вернется к твоей матери?
– Инна, хватит…
– Егор, я тебя очень прошу, пожалуйста… Я сама расскажу, когда придет время.
– Инна, – прервал ее Егор, – ты понимаешь, о чем меня просишь? Это, черт побери, мой отец!
Его голос, жесткий и холодный, ударил по ушам Инны. Она зажмурилась и, откинувшись на подушки, затянулась, глотая дым и застрявшие в горле слезы.
– Егор, а как же Алиса? – негромко спросила она. – Ей и так живется несладко. Мы ведь только на людях счастливая пара. Дома без конца ругаемся, и этому конца нет. Если бы ты знал, как я хочу уйти…
– Так уходи! У твоего конькобежца небось не в Бутово халупка и деньжата водятся…
– Если я попробую уйти, через неделю меня найдут в Москве-реке, – глухо сказала Инна и раздавила окурок в пепельнице. – Твой отец – страшный человек. Ты даже не представляешь, сколько скелетов в его шкафах!
– А в твоих? – парировал Егор.
Инна открыла рот, чтобы ответить, но прямо над ее ухом раздался жеманный голос, заставившей ее прекратить диалог.
