Включив душ, мышцы под горячим напором заныли от усталости. Я простоял облокотившись о стенку руками минут пятнадцать и только потом начал смывать всю грязь.
Выйдя на парковку, я достал сигареты и подкурил одну, втягивая в себя никотиновые смолы. Выдыхая, я подошел к машине, но она была открыта. Какого черта? Я сел внутрь салона и начал осматривать его. Ничего не забрали, тогда почему она открыта? Ключи лежали на пассажирском сидении. Обратив внимание на зеркало, а затем на соседнее стекло, я рассмеялся и разозлился. Гребанная Моника. Все зеркало заднего вида было в поцелуях, а на окне помадой было написано «Поцелуй меня в зад, Капитан Крюк». Она явно злилась на меня до сих пор за дневные слова.
«Мы ездили по дорогам Лос Анджелеса и следили за нарушениями и преступлениями. Моника что-то рассказывала про их ночные посиделки с Лиамом и смеялась, а затем переключилась по рации на частный канал и начала у Лиама и Криса спрашивать что-то очень важное для нее.
Я не слушал ее и просто смотрел на дорогу, погруженный в свои мысли.
– О чем вы болтаете? – грубым тоном спросил я. Она замялась от него, но не растерялась.
– А нельзя? – в ответ мне спросила она.
– В рабочее время нет, – но потом подумал и добавил, – Если только о том, как я хорош.
– Размечтался, это ты будешь думать обо мне, но я тебе не по карману, Капитан Крюк, – промурлыкала Моника.
– С тобой всего лишь на одну ночь и все, – не подумав сказал я. В ее глазах читалась злость, обида и боль.
Черт, я не хотел ее обидеть или задеть, но слова назад не заберу. Иначе подумает и скажет, что она права. Оставшееся время мы ехали молча»
Черт, я идиот. Сам называю ее котенком, сам думаю о ней, но обидел ее не специально. Она была права, но я не буду ей этого показывать. Взяв из бардачка влажные салфетки, принялся вытирать это все.
Гребанная Моника! Ушло не меньше двадцати минут на то, чтобы это все оттереть. Надо же было именно красной помадой написать это. Откуда она у нее вообще, если девушка не краситься?! Наконец-то я оттер все и выехал с парковки домой.
Уже дома, мне начала названивать мама. Просил же Алекса не рассказывать никому. Но нет, он сделал все по своему. Спустя пятнадцать минут я все таки ответил на звонки.
– Да, мам?
– Что у вас произошло с Жасмин? Когда вы расстались то? – кричала мне в трубку она.
– Успокойся, – грубо оборвал я ее, – Мы расстались год назад из-за ее измен.
– Как это год назад? Каких измен?
– С каким-то парнем, младше нее. И хватит лезть в мою личную жизнь.
– Она весь этот год приезжала к нам, сказала, что ребенок от тебя и что это наш внук…
Какой к черту ребенок? Мы предохранялись все время и я всегда следил за этим. Не то, чтобы я не хотел детей, просто было не то время.
– Это не мой ребенок, а того парня и как это понимать, приезжала?
– Ну, вы оба не говорили о расставании.
Проговорив еще минут десять, я отключился и пошел делать себе ужин.
Я привык к пустой квартире и к тому, что меня никто не встречает здесь. И мне так было комфортно. Я год уже жил сам, иногда принимая к себе брата на пару ночей, иногда приводил сюда девушек, с которыми спал, поэтому я умел хорошо готовить и следить за порядком, хотя для этого вызываю клининг. Закончив с приготовлением ужина, я сел за барную стойку.
Через час, ближе к четырем утра, я выключил телевизор, направился в комнату и лег спать. Сегодня я взял отгул, чтобы выспаться и для новенькой его сделал. Потому что мы оба были на смене больше всех, с восьми утра и до двух ночи.
