Негромко ворчала Файка, неся ведро с чистой водой от двери к топчану. Неугомонная девчонка безвылазно торчала в его клетке. Прописалась здесь с молчаливого согласия Вольнова.
Фаина Фомкина, так на самом деле звали хищницу, которую Радмир не прогнал, была очень смышленой, а еще он чуял в девчонке что-то близкое по духу. К тому же своими выходками она напоминала Вольнову младшего брата. Возможно, благодаря этому сходству, он и не избавился от добровольной соседки по камере.
И да, Малая, как в мыслях называл ее Волк, выполняла свою работу исправно. Латала раны Радмира после каждого боя, счет которым Вольнов уже давно потерял.
Зато у него сегодня появился новый трофей. На этот раз — легкая майка, хранившая аромат его, Радмира, истинной пары.
Рычание заклокотало в глотке, а Фома вскинулась.
— Тише, Волк, я нечаянно, — со страхом в голосе прошептала Фома, посчитав, что причинила ненужную сейчас Радмиру боль.
И без того на теле хищника не осталось живого места. Фая и сама все еще удивлялась, насколько быстро на нем все заживает, но тем не менее, глубокие раны пугали, ведь противники не боялись пускать в ход оружие, пропитанное или смазанное редкими ядами.
Вольнов отмахнулся. Не собирался он говорить, что дело не в увечьях. Дело — в Лисичке. Раз уж Клыкастый регулярно швыряет в него подачки в виде вещей, принадлежащих Жене, то, выходит, она не в полной безопасности. А, значит, ему все еще нужно выходить на бой, пока Фома пытается отыскать способ, чтобы добраться до вертолетной площадки. Иначе не выйдет убраться с острова.
Вот только уходить и оставлять Клыкастого в живых, Радмир не планировал. Если, находясь здесь, враг способен добраться до Жени, то сможет и после побега Радмира и Малой сделать то же самое. Волк не верил, что его родной брат Тихомир не позаботился об охране его, Радмира, жены. Но где-то была брешь, о которой Тим пока не знал. Иначе трофеев у Радмира бы не было. А спутать аромат истинной с чьим-то другим Радмир определенно не мог.
Очередной волной боли отозвалось в груди. За месяцы разлуки Вольнов со многим свыкся, только одно никак не мог забыть. Предательство Божены клеймом выжигало изнутри. Но теперь Радмир понимал, что если раньше он хотел просто добраться до Жени и, молча, убить ее, то сейчас — позволит ей рассказать все, как было. Ведь не сама же она позвонила ему, заманив в ловушку? Он до сих пор слышал страх в ее голосе. И никак не мог смириться с откровенным предательством. Значит, есть причины, о которых Радмир не знает. Но непременно выяснит.
А потому он даст Лисичке шанс.
Прикрыв глаза, Радмир позволил Фаине суетиться с его ранами, а сам уплыл в царство грез.
Вот и еще одна причина, по которой он выслушает Женю.
Их сны.
Он не верил, что это всего лишь плоды его больной фантазии. Нет, совсем нет.
Сны прочно связывали его с Женей. Он видел ее. Чувствовал. Слышал голос. Видел улыбку. Иногда, если вырубался слишком уставший, мог даже чувствовать ладонью шелк ее волос.
И сейчас — она звала его, тянула к нему руки, что-то шептала, плакала.
Он рвался к ней, пытался поймать за тонкие ладони, притянуть к себе, но она ускользала.
Мягкий и нежный сон превратился в кошмар. Радмир видел, как из-за спины Жени встает тень, все выше и выше, пока полностью не скрыла Лисичку от него.
А дальше — сильный толчок, от которого Радмир проснулся.
И негромкий шепот, больше похожий на шелест, раздался у самого уха:
