Победа любой ценой - страница 25

Чуть позже мой друг, начальник штаба нашей дивизии, был убит осколком авиабомбы. Только мы выкопали могилу, как начался новый налет, и мне пришлось прятаться в ней рядом с гробом!

Они оба могли бы остаться в живых, если бы их вовремя научили укрываться во время бомбежки. Когда я стал командиром орудия, я показал своему расчету, как прятаться во время налетов и обстрелов, и спас этим многих.

E.Ж.: Что было для Вас наиболее тяжелым во время войны?

Э.K.: Невыносимым было чувство бессилия и неизвестности. Помню, как однажды во время бомбежки я спрятался в подвале. Слыша близкие разрывы бомб, я не знал, куда упадет следующая, куда от них бежать. Это ожидание смерти было ужасным. Позднее я всегда укрывался в окопах и траншеях, чтобы видеть, куда падают бомбы, и в случае необходимости успеть перебежать. Но, конечно, самое страшное – это смерть твоих товарищей, которую можно было избежать.

Обычно мы спали там, где находили какие-то укрытия, или просто на земле, под машинами. Это уже было нелегко для мужчин, а тем более для женщин... Хотя их у нас было немного, в основном медсестры.

Когда мы вошли в Восточную Пруссию, наши солдаты часто вели себя настолько грубо по отношению к ее жительницам, что был даже издан специальный приказ, категорически запрещавший любое насилие над местным населением. Я следил, чтобы мои артиллеристы его не нарушали и вели себя достойно.

Во время боев за Вильнюс мы попали в засаду «власовцев», и я получил ранение. К счастью, оно было легким, и после нескольких дней, проведенных в госпитале, я вернулся в свой взвод.

Во время освобождения Кировограда наша часть понесла тяжелые потери, и мне приказали взять на себя командование.

Позже мы приняли участие в Корсунь-Шевченковской операции. Как-то ночью мы вошли в недавно освобожденную деревню. Утром меня разбудил один из сельчан, сообщив, что группа каких-то солдат грабит местных жителей. Оказалось, что они были из «СМЕРШа». В принципе, задача военной контрразведки состояла в борьбе с вражеской разведывательной и диверсионной деятельностью на территории Советского Союза, а также в розыске и задержании предателей, полицаев и иных лиц, сотрудничавших с оккупационным режимом. Но в рядах «СМЕРШа», как и везде, люди были разные. Некоторые действительно были отважными и честными, другие же хотели сделать военную карьеру за чужой счет.

E.Ж.: Как вас встречали в освобожденных странах?

Э.K.: Особенно хорошо нас встречали в Белоруссии, которая страшно пострадала от оккупантов. Мы проходили по сгоревшим дотла деревням, оставшиеся в живых жители которых ушли в партизаны. В Польше и даже Восточной Пруссии нас тоже приветствовали как освободителей. А вот в Прибалтике отношение к нам было прохладным...

E.Ж.: Какую роль сыграл «второй фронт», союзники?

Э.K.: Я не думаю, что их роль была решающей, но без помощи союзников война, разумеется, длилась бы намного дольше. Мы бы в любом случае победили, но это далось бы нам еще тяжелее, еще большей кровью! В 1944 году я впервые смог оценить качества американского грузовика «Студебеккера», который служил тягачом нашей пушке. Тогда же я впервые попробовал американскую тушенку. За год до этого, в 1943-м, на Украине нам стали выдавать квадратные коробки с американской колбасой и копченой свининой. Питание солдат-фронтовиков было значительно лучше, чем в тылу, тоже во многом благодаря союзникам.