Победа над последним врагом. Случаи воскресения из мертвых - страница 7

О написанном в этом письме свидетельствую, что оно написано так, как совершилось, по чистой христианской совести, и утверждаю подписью с приложением церковной печати.

1881 года, декабря 17 дня. Курской губернии Тимского уезда, села Суволожьего, священник Иоанн Феофилов.

(«Белгородский чудотворец». Житие, творения, чудеса и прославление святителя Иоасафа, епископа Белгородского. М., 1997 г.).

Жена О-ва, вполне здоровая и видная женщина, уже имевшая троих или четверых детей, была еще раз беременна и готовилась стать матерью следующего ребенка. И вдруг что-то случилось.

Женщина почувствовала себя скверно, температура поднялась до сорока, полнейшее бессилие и незнакомые ей дотоле боли нестерпимо мучили ее в течение уже многих дней.

Были вызваны, разумеется, лучшие врачи и акушерские светила Москвы, в коих, как известно, никогда не было недостатка в городе пироговских клиник. Также послали в Кронштадт телеграмму отцу Иоанну…

Вечером того же дня из Кронштадта пришла краткая депеша: «Выезжаю курьерским, молюсь Господу. Иоанн Сергиев».

Отец Иоанн Кронштадтский уже и раньше хорошо знал семью О-вых и бывал у них в доме во время своих проездов через Москву. И, вызванный телеграммой, он уже на другой день, около полудня вошел в квартиру О-вых на Мясницкой, в которой к этому времени собралась целая толпа родственников и знакомых, покорно и благоговейно ждавших в большой гостиной, смежной с комнатой, где лежала больная.

– Где Лиза? – спросил о. Иоанн, обычной торопливой походкой входивший в гостиную. – Проводите меня к ней, а сами все оставайтесь здесь и не шумите.

Отец Иоанн вошел в спальню умирающей и плотно закрыл за собою тяжелые двери. Потянулись минуты – долгие, тяжкие, сложившиеся под конец в целые полчаса. В гостиной, где собралась толпа близких, было тихо, как в могильном склепе. И вдруг двери, ведущие в спальню, с шумом распахнулись настежь. В дверях стоял седой старец в пастырской рясе, с одетой поверх нее старенькой епитрахилью, с редкой всклокоченной седенькой бородкой, с необычным лицом, красным от пережитого молитвенного напряжения и крупными каплями пота.

И вдруг почти прогремели слова, казавшиеся страшными, исходившими из другого мира. «Господу Богу было угодно сотворить чудо! – произнес отец Иоанн. – Было угодно сотворить чудо и воскресить умерший плод! Лиза родит мальчика…»

«Ничего нельзя понять! – смущенно сказал кто-то из профессоров, приехавших к больной на предмет операции, спустя два часа после отъезда отца Иоанна в Кронштадт. – Плод жив. Ребенок шевелится, температура спала на 36,8. Я ничего, ничего не понимаю… Я утверждал и утверждаю сейчас, что плод был мертв и что уже давно началось заражение крови».

Ничего не могли понять и другие светила науки, кареты которых то и дело подкатывали к подъезду. Той же ночью г-жа О-ва благополучно и быстро разрешилась совершенно здоровым мальчиком, которого я много раз впоследствии встречал у Т. на Каретно-Садовой улице в форме воспитанника Катковского лицея.

Евгений Вадимов.

Письмо князя Льва Александровича Бегильдеева (София, Русский Инвалидный Дом):

«Благоговея перед светлой памятью покойного о. Иоанна Кронштадтского, считаю своим святым долгом, в удостоверение великой силы его молитвы, сообщить следующее.

Это было в 1900 году. Я был молодым офицером 19 артиллерийской бригады, расположенной в г. Виннице, Подольской губернии, и жил там с матерью и сестрой.