Женщина вынесла из машин фанерный короб, в котором оказались горячие пирожки – завтрак для солдат. Еще каждому штрафнику досталось по двухлитровой бутылке апельсинового сока. Немудреная еда, а настроение поднялось на порядок.
Подъехавший и сразу начавший рыть траншею «Беларусь» с ковшом привел солдатиков в бессознательное состояние от свалившегося на них счастья. Жратва, весь день полного безделья, лежи себе на травке под солнышком и прохлаждайся! Что может быть лучше для военного арестанта?
Светка тем временем шепталась с охраной, и совсем не безуспешно, видно, хорошо «позолотила» им руки. Так что они совсем не протестовали и оружием не бряцали, когда Васек сел к Сержу в машину. И та мгновенно весело и с шумом рванула. Через часик парня осматривал ведущий специалист ожогового центра городской больницы. А еще через час он лежал весь перебинтованный в четырехместной палате для легких больных.
Прощаясь, Светка сказала, что все самое страшное уже позади, и теперь она, и только она будет контролировать его службу, и все что с ней связано, вплоть до дембеля. Она еще не знает, что сделает с этими гадами в погонах, но подумает и решит. Они еще пожалеют о содеянном.
А на гауптвахту вечером сообщат, что матросу Строеву стало плохо, и он был госпитализирован в тяжелом состоянии в ближайшую больницу. На запрос вояк, дежурный врач сообщит, что матроса пока нельзя транспортировать.
До следующего утра те, скорее всего, развернуться не смогут, а там уже подключатся ребята из городской прокуратуры, знакомые Сержа. Они обещали со стопроцентной гарантией отсечь парня от армии на время болезни.
Армейская власть и законность развернулись только на третьи сутки, попытались взять дело в свои руки, но мгновенно успокоились, получив копию истории болезни матроса, с ярким, почти художественным описанием ожогов и синяков.
Военная прокуратура связалась со своими гражданскими коллегами, и те пообещали подключить к делу общественность, прессу, комитет солдатских матерей. Поскрипев зубами, посетовав на непатриотичность гражданских, вояки отступили, ожидая выхода матросика из больницы. А пока попытались проверить корабельные службы в свете этого происшествия, но опять ничего не вышло. Вмешались какие-то невидимые силы, которые все тихо разрулили в узком кругу.
В общем, никаких разборок, никаких уголовных дел, с леденящими душу обывателя подробностями. Все живы и здоровы, ну и ладненько. А матросик никуда не денется, ему еще служить и служить.
Вот так и случился в Васькиной службе незапланированный отпуск. Теперь его никто не тревожил и не беспокоил, и чем дольше все это продлится, тем лучше. Матери не стали сообщать, что он в больнице, совсем недалеко от дома. Зачем расстраивать и добавлять седин родному человеку? Ведь впереди еще целый год разлуки.
И только сейчас, когда свалилась уйма свободного времени, Васек все проанализировал и с легкой паникой в душе осознал, на каком краю пропасти был. Хорошо, что у него оказались за спиной близкие люди, друзья. Они до сих пор разруливают его проблему, пока он прохлаждается в больнице, под теплым бочком любимой.
Не дай Бог в одиночку попасть в такой переплет, точно кранты будут.
Через неделю Светка сообщила, что все наконец утряслось, на корабле к нему претензий нет, по крайней мере, на словах, военная прокуратура тоже на все закрыла глаза.
Но тут им деваться некуда, слишком все запутано – переплетено. И лучше этот «клубок» не трогать, ведь точно затронешь интересы уважаемых людей, которые могут «засветиться» на фоне истязания матроса срочной службы. Зачем этим негативом добивать последний авторитет армии? И так ее боятся, как черт ладана.
