– Как вы думаете, Иван Степаныч, что это за люди? – спросила Василиса.
– Кто их знает… – неопределенно сказал Иван и незаметно (незаметно для самого себя) выпрямил спину. Потом он окинул взглядом верхушки сосен и более уверенно сказал: – Но на бандитов точно не похожи. Не те физиономии.
– А тот, высокий?
– Главарь? Этот посильнее всех будет, – Иван немного подумал и, вспомнив так и не состоявшуюся ночную схватку с главарем, сказал: – Добрый малый… Я его сначала побить хотел, а потом передумал.
– А почему вы считаете, что он добрый?
– Трудно сказать… Но им всем, наверное, и без нас досталось. Жизнь сейчас такая, понимаете?.. Ну, как колесо. В общем, крутись как хочешь и в любую сторону, а остановишься – упадешь на бок и пропадешь. А эти… – Иван кивнул в ту сторону, куда ушли подконвойные пленники. – …Эти никому не нужны оказались. Вообще не нужны. К примеру, если у тебя спичка на мокрый асфальт упала ведь проще другую из коробка достать, чем за мокрой нагибаться.
Василиса чуть заметно улыбнулась:
– А как же понятия добра и зла и заповедь «не укради»?
Иван вдруг вспомнил не такую уж давнюю ночную и тайную работу бригады верхнемакушкинцев, когда они перебирали только что привезенные для строительства доски. Бригадой руководил именно он. Перед глазами Ивана снова замелькали лучики фонариков, он снова услышал сдавленный и едва ли не злодейский шепот сельчан и – как вишенку на торте! – финал неожиданного визита кабана Эразма, когда он, Иван, разворачиваясь с длиннущими досками по шестиметровому радиусу, вступил в зону темных кустов…
– Я, конечно, человек не книжный, – медленно начал Иван. – И только три стихотворения наизусть знаю. Ну, еще с детства их запомнил… – он снова запрокинул голову к небу и медленно, торжественно прочитал:
…Так много новостей за двадцать лет
И в сфере звезд, и в облике планет.
На атомы Вселенная крошится,
Все связи рвутся, все в куски дробится,
Основы расшатались, и сейчас
Все стало относительно для нас.
Иван замолчал и вопросительно посмотрел на Василису. Та наморщила лоб, подумала и спросила:
– Кажется, это Джон Дон?..
– Правильно. А когда он родился?
– Ну, не помню… Возможно, в восемнадцатом веке. Хотя нет, в девятнадцатом.
– В шестнадцатом, – поправил Иван. – И если уж тогда для них многое стало относительным, что о нас сейчас скажешь? Вот я вам говорю, что жизнь сейчас такая, понимаете?..
– Да, понимаю, – благосклонно согласилась Василиса. – Жизнь сейчас именно такая.
В глазах молодой женщины снова – уже в который раз! – промелькнуло неведомое ни Ивану, ни кому бы то не было из селян странное сонное выражение. Но на этот раз оно быстро ушло и сразу же за ним, вспыхнуло совсем другое, прямо противоположенное первому и похожее на отражение в зрачках либо мрачного, ночного костра, либо восходящего и сияющего солнца.
«Да что же это с ней происходит-то?!.. – с новым, каким-то уж совсем запредельным удивлением, подумал Иван. – Словно долго-долго спала и наконец проснулась!..»
Работящая, добродушная и удивительно красивая Василиса никогда не доставляла проблем селянам. Она много работала сама, давала заработать другим и ее милая улыбка – черт бы все побрал! – вдохновляла людей если не на эпические подвиги, то уж точно на бытовой героизм. А что будет теперь?!..
«Замуж ей надо, – немного успокоившись, подумал Иван. – Срочно замуж!.. А там пусть муж с ее проблемами разбирается. А у меня что, своих дел нет?!..»
