Победивших нет - страница 12

– Слушайте, давайте не будем тратить время, – вмешался Белов. – Что ты хотел, Макс?

– Его поймаем мы. Или, может быть, ты собираешься это сделать? – Адель почувствовала, что ещё чуть-чуть, и она уже не сможет сдерживаться.

– Может быть, Тигранова. Может быть, – задумчиво проговорил Холин. – А хотел я вот что – подпишите все эти чёртовы отчёты, а то их скопилось за последнее время слишком много.

– Непременно, а теперь проваливай, Макс.

– Ты в своём репертуаре, Тигранова. Кстати, ты говорила о правосудии… Разве Дирижёр не вершит его?

– Пошел нахрен отсюда, чёртов идиот! Оставь меня в покое! – Адель затрясло, она перестала себя контролировать. Точка кипения была достигнута. – Оставь меня в покое!

– Ладно, ладно, только не нервничай. Говорят, нервные клетки не восстанавливаются…

Белов вытолкал Холина в коридор.

– Чего ты к ней привязался? Тебе делать больше нечего? Она и так на взводе, а тут ещё ты со своими откровенными провокациями!

– Да, она на взводе, и именно поэтому я к ней и привязался, как ты говоришь. Ей необходимо хоть чуть-чуть выплеснуть скопившиеся эмоции. Иначе она загнётся. Я же вижу.

Белов ожидал услышать что угодно, но только не это.

– А с чего бы тебе об этом волноваться?

– Ну она же моя коллега. А коллеги должны помогать друг другу.

– М-м-м, ясно… И с каких пор ты продвигаешь такую философию?

– С недавних, друг мой, с недавних, – Максим похлопал его по плечу. – Ты разве с ней не согласен?

– Темнишь ты что-то, Макс. Что тебе от неё нужно?

– Немного любви и каплю сочувствия, – усмехнулся Холин и ушёл.

– Чёрти-что, – пробормотал Белов и вернулся в кабинет.

Вечером Адель без сил ввалилась в квартиру. Марка ещё не было. Швырнув в кресло сумку и сбросив обувь, она упала на кровать. Полежав несколько минут и поняв, что тяжелые мысли никуда не уходят, она направилась в душ. Ледяная вода немного облегчила головную боль и ненадолго отвлекла от мутного ноющего чувства тупиковой беспомощности, комом обосновавшегося в груди. Завернувшись в полотенце, Адель вышла из ванной, босиком прошла в комнату и встала в её центре.

Господи, где она? Это невыносимо.

Квартиру, бывшую когда-то такой просторной, чистой, а с появлением Марка и уютной, теперь вряд ли можно было назвать квартирой вообще. Она отличалась от кабинета Адели только гораздо большим количеством разбросанных вещей. Исписанные мелким почерком листки, распечатки, схемы, рисунки – килограммы бумаги. Вырезанные заметки из газет, множество фотографий, прикреплённых на специально купленной и висящей на стене доске – помеченные маркерами, соединённые стрелками, отмеченные восклицательными знаками фотографии… Тут же карта города в удобном масштабе с местами проживания и местами смерти жертв, посещаемыми ими объектами… даты. Даты и количество жертв. Это убивало Адель больше всего. Казалось, этому не будет конца никогда. При входе в квартиру складывалось впечатление, что это – обитель всех существующих дел в отделе вообще за всё время его работы. При одном только взгляде на весь этот бардак (и ладно бы, дающий результаты бардак, но ведь нет же, всё бесполезно, разгадка так и не найдена) у любого опустились бы руки. У неё не было ни сил, ни времени раскладывать, разбирать и выбирать одежду, да и ходила она в последнее время практически в одном и том же. У неё не было ни сил, ни времени что-то готовить, в основном они с Марком ели на работе либо разогревали готовую покупную еду. Да что там говорить, у неё не было ни сил, ни времени даже разговаривать с Марком о чём-то, кроме работы. Хотя, если признаться, желания такого у неё тоже не было. Она уже не могла думать ни о чём и ни о ком, кроме изощрённого убийцы, до сих пор находящегося на свободе, с каждым разом всё больше запутывающего их.