Клеант оказался упорнее: он упрямо сидел и вслушивался в гул голосов, но собравшиеся больше обсуждали поэзию и художников, чем политику и войны. Люди словно решили забыть на время о проблемах. Незаметно голоса отдалились, и спартанец последовал в страну снов за новым приятелем.
Оба мальчика не почувствовали, как взрослые осторожно подняли их на руки и перенесли в палатку.
***
Люди начали просыпаться задолго до рассвета. Радостное предвкушение освещало лица. Собирались наскоро, перекусывая на ходу и глядя на небо: соревнования начинались с рассветом, и пропустить начало никто не хотел.
Широкий поток устремился на стадион. Многие уже заняли места с наилучшим обзором на склонах Кроноса. Похоже, кое-кто ночевал прямо на голой земле холма.
Гектор с отцом, Клеант и Праксидам пробрались к склону и заняли места недалеко от сокровищниц. Гектор оглядел стадион и поразился – народу, наверное, не меньше двадцати тысяч.
Едва заметные проблески начинающегося утра позволили Гектору разглядеть прямоугольные очертания стадиона, вытянутого с востока на запад. Утрамбованную площадку посыпали песком, посередине проходила беговая дорожка, которая начиналась недалеко от алтаря Зевса. Место старта отмечали небольшие столбики и плиты. Праксидам махнул в сторону стадиона:
– Длина дорожки – один стадий. Изначально бег на стадий был единственным на играх.
Продолжить он не успел. Из Альтиса показались агонофеты в пурпурных одеяниях с венками на головах. За ними следовали спортсмены. Какой-то мужчина подвёл атлетов к деревянному помосту на противоположной от Кроноса стороне стадиона. Они выстроились в линию и замерли. Зрители, почувствовав важность момента, также умолкли, глядя на заполнявшееся красками небо. Над долиной Олимпии воцарилась удивительная тишина, наполненная волнением, ожиданием и радостью. В центр стадиона вышли трубачи и подняли трубы.
Сочные уверенные звуки прозвучали призывом к началу очередного великого праздника, и одновременно небо на востоке озарилось огненными всполохами. Рассвет показался Гектору самым красивым из всех, что он видел. В долине, погружённой во мрак, люди застыли в ожидании, когда и их коснётся сияющая красота. Тьма постепенно рассеивалась, солнце осветило долину и вокруг раздались восторженные крики, отдающие дань первозданной красоте. Охваченные порывом люди выражали радость воплями, криками и даже торжественным напевом. Тысячи человек сейчас ощущали себя единым существом, находившимся в тесном контакте с самим Зевсом и богом солнца Гелиосом.
Вскоре народ успокоился, и взоры всех устремились на арену. Мужчина – официальный представитель Элиды – положил ладонь на затылок одного из атлетов и объявил имя Тимасифея из Дельф.
– Все ли присутствующие согласны, что он свободный и достойный гражданин? – и повёл молодого человека по кругу вдоль стадиона. Глашатай прокричал фразу ещё два раза, но возражений не последовало, и он вернул Тимасифея на место.
– А что значит «достойный» гражданин? – спросил Гектор Праксидама. – И если кто-нибудь выступит против?
– По правилам в соревнованиях участвуют лишь свободные мужчины, чьи родители тоже должны быть свободными людьми. Варвары и рабы состязаться не могут. Также нельзя нарушать режим подготовки к играм, и атлет не должен быть преступником. Если кто-либо из зрителей подтвердит, что одно из правил нарушено, спортсмена ждёт наказание: порка или штраф, но главное – он исключается из соревнований. Если же зрителя уличат в клевете, ему придётся несладко.
