Леандр огляделся. Здесь, в нижнем городе, находился ольвийский рыбный рынок, и обычно многочисленные лодки доставляли свежую рыбу и морепродукты на продажу, но сегодня никто не торговал. Леандр побежал к пристани. В порту было несколько кораблей – редкость для Ольвии. Почти все они готовились к отплытию. Судно, на котором Леандр собирался плыть домой, стояло далеко от берега. Леандр взглядом поискал лодчонку, но свободных лодок на берегу не оказалось. Он бросился в воду и поплыл к небольшому кораблю из Пантикапея. Изначально корабль собирался плыть в Истрию, но из-за тревожных известий возвращался обратно. Леандру сообщили, что утром судно отправляется в Таврию, и он грёб изо всех сил.
Мимо проплывала триера – длинный военный корабль с тремя рядами вёсел, расположенными один над другим. Нос триеры украшала деревянная фигура Медузы Горгоны. Послышался детский вопль, и в воду с триеры упала девочка. Она пыталась удержаться на воде, но, судя по всему, плавать не умела и вот-вот могла пойти ко дну. Самое удивительное, она не звала на помощь, а молча бултыхалась в солёной воде, судорожно размахивая руками.
Леандр подплыл к девочке, не давая ей уцепиться за себя мёртвой хваткой: тогда наверняка утонут оба. Однако девочка прекратила метаться. Леандр ухватил её и медленно поплыл к кораблю.
Сверху спустили канат, и вскоре они оба оказались на борту. Девочка дрожала, в глазах её застыл страх. Она дико озиралась и бросала быстрые взгляды на окружающих, словно ожидая, что её выбросят обратно за борт. Леандр попытался успокоить девочку, но она по-прежнему с опаской осматривала всех вокруг, намертво вцепившись в руку спасителя.
Впрочем, до неё никому не было дела – все готовились к отплытию. Рулевой занял своё место, якорный камень подняли со дна. Девочка, видя, что никто не обращает на неё внимания, тоже начала отходить. Её одежда – короткий грубый пеплос – превратилась в лохмотья, обувь и плащ отсутствовали, тело с бледной, почти прозрачной кожей, покрывали ссадины, а спутанные мокрые волосы свисали на плечи. По виду лет одиннадцати, черты лица девочки выдавали варварское происхождение, длинные волосы отливали медью, а глаза казались синими.
Вскоре корабль направился к выходу из ольвийской гавани. Леандр с девочкой провожали взглядом землю, дрожа от ветра в мокрой одежде. Сшитый из шкур квадратный парус хлопал над головой, оставляя странное чувство одиночества.
Течение Гипаниса, на правом берегу которого лежала Ольвия, несло судно вдоль берегов лимана на юг, где воды Гипаниса соединялись с водами реки Борисфен. Оттуда новое течение понесёт их на запад, мимо расположенной на полуострове древней Борисфениды. Когда корабль выбрался на морскую гладь Понта, Дикай, возглавлявший экспедицию, приказал повернуть на юго-восток и плыть вдоль берега к Таврии. Потом он бесцеремонно обратился к Леандру:
– Кто это? Зачем ты её притащил?
– Она упала с другого корабля, не мог же я дать ей утонуть, – Леандр помолчал и на всякий случай соврал: – Я её знаю, она дочь моего знакомого. Её родители погибли. Я отвезу её к себе домой.
– Ну, как знаешь, но кормить её будешь сам. И скажи ей, пусть сидит вон там, – Дикай ткнул пальцем на место у носа, где качка ощущалась сильнее всего, – и не путается под ногами.
Леандр кивнул и без лишних слов потащил девочку в указанное место. Он и сам уселся там же, не пытаясь вырвать руку из ладошки девочки. Он не спросил её имени, чтобы не вызывать подозрений, – ведь он сказал, что знаком с ней.
