Ради криптии Клеант отправился в Мессению. Конечно, илотов хватало в Спарте, но чемпион должен совершить что-то особенное. Каллител как-то похвастался наделом в Мессении, где, правда, почти не бывал, и Клеант вспомнил: там находится и его собственный участок – наследство отца. Он получит его после того, как станет полноправным гражданином. Туда он решил отправиться.
Клеант прислушался, выделяя несвойственные ночи звуки. Дорога в деревню, где жили илоты, недалеко, и он надеялся: сегодня ему повезёт с жертвой. Он две ночи шатался по лесу, но пока встретил лишь несколько больших групп мессенцев.
Послышался тихий говор, и Клеант насторожился: судя по всему, на этот раз по дороге шли двое, причём один голос явно принадлежал девушке. Убивать женщин Клеант не собирался, но затем он различил другой – мужской – голос, и резко выпрямился, прислушиваясь.
– Говорят, многие спартанцы уехали в поход против афинян. Ты что-нибудь слышал, Лик?
– Да, так и есть. Свергать тиранов в Афинах, – в голосе Лика отчётливо звучала издёвка.
– Значит, надолго?
– Надеешься, это нас спасёт? Войны приходят и уходят, а мы как были рабами, так и остаёмся. И всё же война может сослужить нам отличную службу. Если мы все соберёмся и ударим по собственным тиранам, то сумеем вырвать нашу землю из их рук. Ты понимаешь, Леония? Пришла пора! В последний раз мы воевали со Спартой так давно, что они вряд ли считают нас серьёзной угрозой.
– Так вот к чему ваши собрания? Хотите поднять восстание? – голос девушки дрогнул, но она взяла себя в руки. – Думаешь, у вас хватит сил?
– Не знаю, но дальше терпеть нельзя. Вчера погиб мой друг – похоже, открылся очередной охотничий сезон. Нас бьют, как зайцев, а мы молчим. Хватит! – Лик почти кричал, и Клеанту не приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова. А слова заставили его похолодеть. Восстание илотов! Рабы собирались ударить, пока боеспособные жители Спарты в военном походе. Необходимо действовать! Лик и Леония ушли вперёд, и Клеант торопливо, но осторожно, пошёл следом. Пара шла, не оглядываясь, что было на руку молодому спартанцу. Он выскользнул на дорогу и тенью последовал за ними. Приученный ходить неслышно, Клеант лишь молился, чтобы под ноги не попалась какая-нибудь хрупкая ветка. Юноша вынул кинжал и бегом преодолел оставшиеся несколько шагов. Лик не ожидал опасности, но успел почувствовать, как чья-то рука хватает его за горло. Внезапный удар в спину он уже не ощутил: смерть была мгновенной.
– Лик! – вопль Леонии разнёсся в ночи, и она бросилась к упавшему рабу. – Лик!
Клеант отпрянул, раздумывая, не убить ли и её.
– Ты убил моего брата! – Леония подняла взгляд, полный ненависти и боли, и Клеант вспомнил, как сам испытывал то же самое, когда услышал о смерти Праксидама. Он отступил на шаг и опустил кинжал. Девушка порывисто встала, и Клеант решил, что она вот-вот бросится на него. Он быстро шагнул к ней, схватил за волосы и приставил кинжал к горлу.
– Будешь орать – тебе конец, – прошипел он, зная, что вряд ли решится убить её сейчас. – Хочешь похоронить брата, а не лечь в могилу вместе с ним, слушай меня! Ты мне не нужна. Сейчас я уйду. Попытаешься напасть – я в долгу не останусь. Ни одна рабыня не поднимет на меня руку, понятно? Похоже, твой хозяин не научил тебя повиноваться, ну так я это исправлю. Ясно?
Леония медленно кивнула, коснувшись клинка подбородком. Клеант не ощущал её страха.
