Солд шёл рядом с моим отцом. Они непринуждённо прогуливались, оживлённо разговаривали. Судя по жестам, папа что-то объяснял. Я отвернулась и принялась сосредоточенно работать.
Сайрус задал вопрос о соке, и я отвлеклась на него, чтобы ответить. Спускаясь по трапу с катера на пирс за списком, чтобы охрана сверила, я поймала на себе взгляд. Солд, вытянувшись, держал руки за спиной. Он стоял боком ко мне, но смотрел прямо в глаза, повернув голову.
Я застыла на месте. Страх смешивался с любопытством. Упрямо ответила на его взгляд. Была уверена, что ни за что не отведу глаза первой. Так и случилось. Солд отвернулся сам, продолжив разговор с папой.
Я выдохнула, поняв, что не дышала всю ту минуту, что мы играли в гляделки. Я схватила планшет с записями, повернулась, чтобы подняться на катер, но врезалась в Сайруса, взявшегося из ниоткуда. Я удивленно вскрикнула и чуть не рухнула на задницу, но охранник поймал меня за руку и не дал упасть.
– Порядок? – спросил он.
– Ага. Извини.
Я смутилась внимательного ожидания Сайруса и почему-то украдкой глянула на Солда. Он снова смотрел на меня, уже нахмурившись.
– Идём, сверим всё.
После всей этой ерунды с записями я снова спустилась с трапа, в конце которого стоял Солд.
– Добрый день, командир, – приветствовала я со всем равнодушием, какое только могла изобразить.
– Привет, дикарка.
– Мы погрузили урожай. Вышло даже чуть больше контрольного веса. Плюс сок.
– Как мило ты общаешься с моими подчинёнными, – проигнорировал он мой отчёт.
– Что у тебя с лицом?
Солд провёл ладонью по чисто выбритой щеке, скользнув пальцами вдоль линии скулы, такой чёткой, будто её высек из камня искусный мастер. Потёр щеку и подбородок, кожа на которых ужасно шелушилась.
– Грёбаная морская соль. И солнце. Масло после бритья не помогает.
Я прикусила язык. Внутри меня боролись два человека. Первый злорадствовал над тем, что пересушенная кожа наверняка доставляет массу неудобств. А второй искренне желал помочь.
– Я знаю, что с этим можно сделать. Подождёшь минуту?
Он неопределенно приподнял брови, и я пошла в сторону поселения. Не побежала, хотя для этого снова пришлось побороться с собой.
В палатке я быстро нашла то, что нужно, и вернулась на причал.
Солд будто не пошевелился за время, пока меня не было. Двумя руками я держала маленькую стеклянную баночку с бесцветным прозрачным содержимым.
– Что это? – спросил Солд, глядя на мои пальцы, вцепившиеся в стекло.
– Алоэ. Оно уберет раздражение. Кожа не будет так сохнуть.
– У вас оно растёт?
– Да, несколько штук. Мы их нечасто обрезаем и бережём гель.
– И ты подаришь мне такую ценность?
– Ты и так мне неприятен. Ещё и на ящерицу похож.
Я выпалила это резко, желая развеять странную дымку вокруг нас, из-за которой казалось, что вокруг больше никого нет. Заставляющую секунды тянуться бесконечно и до ужаса приятно. Я практически рявкнула эту фразу ему в лицо и тут же испугалась. Думала, что Солд выйдет из себя, снова ударит или оскорбит. Но вместо этого он запрокинул голову назад и расхохотался, обнажив широкие зубы, но так и не разжав их.
Мне понравился его смех, вернувший добрые лучистые морщины на угловатое лицо. Затем он, всё ещё улыбаясь, посмотрел мне в глаза. Его же, серые и внимательные, не казались такими жестокими и холодными.
– Ты смешная, дикарка. Мы поладим.
– Берёшь или нет? – я чувствовала себя неловко под этим взглядом. Уязвимо.
