Ресторан понемногу наполнялся людьми. Нелли, Железо и Виктор были заняты разговором. Я не участвовал и незаметно разглядывал публику. «Люди как люди, почему они могли позволить себе ресторан, а мне об этом до сегодняшнего дня оставалось только мечтать?» – мысленно спрашивал я себя.
Потом Нелли и Саня опять ушли танцевать.
– Почему вы не остались за границей? – спросил я у Виктора.
– В один прекрасный момент меня затошнило от всего этого. От сытой беспечности и глупости. От черных и смуглых носатых рож на каждом углу, от этих приторных улыбок, за которыми кроется потенциальный Джек Потрошитель.
Когда выходили из ресторана, Саня спросил у Нелли:
– Послушай, а наши художники не смогли бы такое делать, как этот Хан ван… – как его там…
– Меегерен, – подсказала Нелли. – Новицкий, пожалуй, сможет. Вопрос в другом – пожелает ли? Он хочет творить свое.
– Пусть творят. Кто же им мешает? А это делали бы параллельно, для поддержки штанов.
Нелли окинула Железо прищуренными глазами:
– Зачем тебе еще и это? Неужели не хватает того, что ты зарабатываешь?
– При чем здесь деньги, Нелли? Неужели ты не понимаешь, как это… – Железо, не найдя нужного жеста, повел по воздуху ладонью.
– Восхитительно! – подсказал Виктор, поняв его с полуслова.
– Вот именно! – согласился Железо. – Наплевать в глаза этому стаду таким… – Железо замялся и взглянул на Виктора, ища помощи.
– Изящным образом, – подсказал тот.
– Вот именно! – Саня, глядя в пространство, мечтательно улыбнулся. – Изящным образом!
– Что и сделал Меегерен с обществом, не желавшим принимать его как большого художника, – подытожил Виктор. – Что джинсы и табак по сравнению с этим! И, хотя мы имеем доход в десятки раз больше, чем Меегерен, мы просто два тупых маклака по сравнению с ним.
– Искусство, черт возьми! – с чувством добавил Железо. – Ты где живешь? – спросил он, когда мы спустились с крыльца. – Я тебя закину.
– Уже нигде, – ответил я.
– Тогда ко мне, – сказал Саня.
– А она? – Я кивнул на Нелли, идущую с Виктором чуть впереди нас.
– Она? – Саня как-то странно взглянул на меня. – Она ночует у себя дома.
– Она много знает, – заметил я, имея в виду осведомленность Нелли о джинсах и сигаретах.
Саня усмехнулся:
– Она в деле. В свое время свела нас кое с кем. И получает свой небольшой процент.
– Секунду! – произнес я и, догнав Нелли с Виктором, тронул последнего за рукав.
Виктор обернулся.
– Вы не договорили, – произнес я.
– Что? – не понял он.
– Вы сказали найти эту девушку, иначе…
Виктор как-то странно взглянул на меня и произнес:
– Иначе любить тебе ее всю жизнь!
Затем подмигнул и поспешил догнать Нелли, а я остался стоять, растерянно глядя ему вслед.
Утром звонили колокола. Где-то рядом была церковь. Проснувшись, я некоторое время лежал, вслушиваясь в их звон, и почему-то вспоминал детдом. В воскресенье в детдоме не было подъема, но я все равно вставал рано и прилипал к окну. Из него были видны засыпанные снегом дальние холмы – детдом стоял на окраине, – по которым неслись фигурки лыжников. Мне казалось, что было бы здорово нестись на лыжах вместе с этими людьми и жить в их мире.
Мой взгляд переместился с потолка на стену и остановился на большом портрете красивой женщины лет тридцати, с серыми глазами. Потом дверь в комнату открылась, на пороге стоял Железо.
– Вставай, Бензин. Нас ждут великие дела.
– Да, – пробормотал я, опуская ноги на паркет. – Пора совершить очередную парочку преступлений.
