– Был? – Уваров усмехнулся. – Уже в прошедшем времени?
– Разве об ушедших говорят иначе?
– Что, даже не всплакнешь?
– Я переживаю горе по-своему. И не терплю публичности.
– Я слышал, художники все с приветом. А ты, говорят, талантлива. Значит, и вовсе того.
– Мерси.
Уваров сверлил меня взглядом, но с какого края подступиться не знал. Чертыхнулся и решил не мудрствовать.
– Ты ведь понимаешь, что одной тебе с этим не справиться?
Я посмотрела на равиоли с соусом песто, что только что подал официант, и с уверенностью сказала:
– Сдюжу. У меня хороший аппетит.
Уваров поморщился, глазки заблестели зло. Интересно, как он умудрился сколотить состояние? Ведь его лицо – открытая книга. Все мысли словно маслом написаны.
– Я не об этом!
– О чем же?
– Бизнесе Строгонова!
– О!
Сеня дернул щекой. Я стала раздражать его несказанно. Но не настолько, чтобы он покинул мой стол и присоединился к девице с глубочайшим декольте на вечернем платье, с которой явился в ресторан. Девица, к слову, метала в нашу сторону свирепые взгляды, и это начинало раздражать.
– Тебе потребуется помощь. Совет знающего человека.
– Не думаю.
– Серьезно? – усмехнулся Сеня.
А вот и он. Оскал желающего крови противника. Не волчий, конечно. Но и шакалы могут ранить смертельно.
– Я вовсе не собираюсь вникать в дела мужа, – принялась объяснять я. – Мы уже все обсудили с Николаем. Он согласился взять все эти хлопоты на себя. Я очень ему благодарна. Очень! Ведь бизнес – это совершенно не мое. Я человек творческий. И именно творчество – мое призвание. А не все эти цифры, переговоры… Б-р-р-р…
– Буров, значит, в деле…
Я кивнула в такт размышлениям Сени. Имя старого вояки, к слову, произвело на него впечатление. И не самое лучшее. По неведомой мне причине он его боялся. Но аромат чужих денег был столь пленителен, что отступать мой сотрапезник не собирался.
Вытащил из кармана визитку и протянул мне. Буркнул сердито:
– Позвонишь, когда созреешь.
Я посмотрела на белый прямоугольник и проблеяла:
– Не понимаю…
Уваров резко наклонился и прошипел зло:
– Слезами кровавыми плакать начнешь и поймешь. И тогда я буду именно тем, кто согласится тебе помочь. Ну а пока ешь свои пельмени и не умничай.
Уваров так осерчал, что даже не пожелал остаться. Быстрым шагом он пересек террасу и скрылся в закрытой части ресторана. Его спутница растерянно похлопала накладными ресничками и бросилась следом.
Я же сосредоточилась на угощении. И с большим удовольствием продолжила ужин в одиночестве.
Но все же хандра меня настигла. Не желая возвращаться в пустой дом, я колесила по ночному городу. Без цели. Не чувствуя времени.
И в какой-то момент я обнаружила себя в переулке по соседству с Летним Садом.
Небольшой трехэтажный дворец в стиле барокко был обращен фасадом на Миллионную улицу. Он был построен по заказу семьи любимой камер-фрейлины императрицы. И несколько поколений знатного рода проживали здесь свою жизнь. Кружили на балах, уходили на войну. Крестили детей и прощались с ушедшими.
Революция разбросала по свету членов семьи, разворотила роскошные интерьеры их дома. Но, на общем фоне вандализма и поругания, дворцу досталось не так уж и сильно. Он был отдан на нужды армии, и потому значительная часть убранства сохранилась в относительном порядке.
А перестройка дворец не пощадила. Его богатые залы были перекроены под офисы, разделены перегородками. Собственники и арендаторы сменялись нескончаемым потоком. Но каждый из них оставлял «шрам» на убранстве дома, пополняя собрание уродств и вредительств.
