Побег - страница 16

Лёша резко проснулся оттого, что всё тело онемело. Он сидел на корточках, спиной прижался к стене. Голову еле поднял. Всё болело и кололось. Полоска света стала смелее. Наступило утро? Просто стало светлее. Он аккуратно попытался встать, но не смог. Пятки кололо. Как будто в ботинки насыпали иголок. Да, тех самых, мартовских, с ёлки, которую родители всегда называют сосной. Нужно уходить из подвала. Здесь становится небезопасно. Всё равно в темноте светить нечем. А труба не такая уж и тёплая.

Он открыл дверь подвала. Раскинулся перед глазами двор. В тисках двух домов друг напротив друга. У отца есть чёрные тиски, которыми тот часто что-то зажимает. С левой стороны притаились машины. Они спали. И люди в домах тоже спали. С правой стороны стояли два деревянных ларька. К дороге передом, ко двору задом. В этих ларьках что-то покупали даже домой. Хотя обычно Лёша покупал несколько жвачек по пятьдесят копеек за штуку. По ногам продолжали бегать муравьи, но уже в меньшем количестве, они убегали прочь от Лёши. Солнце осмелело. Подсветило утро. Но никого на улице ещё не было. Ларьки ещё наверняка спали. Только магазин в доме напротив работал без перерыва. Даже ночью работал. «Анна». 24 часа.

Где его рюкзак? Мысль муравьём укусила мозг. Ай. Всё это время рюкзак Лёша носил с собой. Может, из-за этого спина устала? Конечно. Не из-за десятков километров. Не из-за того, что спал на земле. Не из-за того, что спал на песке. Именно потому, что ходил с рюкзаком. Нужно теперь его оставить. Где? В подвале. Где ж ещё. Темнота будет его охранять. А как же крысы? В рюкзаке нет еды. Там только тетради и учебники. Пусть даже проверят своими шевелящимися носами. Он поставил рюкзак под трубу в самом тёмном углу подвала. Укрыл рюкзак плотной темнотой, закрыв за собой дверь.

Затылком почувствовал, как над ним навис второй этаж квартиры. Они спят? Или уже смотрят в окно? Хотят его заметить. И тут же закричать в окно. Лё-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-ша-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Жи-и-и-и-и-ва-а-а-а-а-а да-а-а-а-а-а-а-мо-о-о-о-о-о-о-о-о-ой! И миллион восклицательных искр. Такой крик можно услышать на другом конце города. Поэтому нужно уходить аккуратно. Лёша отступал от дома муравьиными шагами. Смотрел внимательно на окна. Они были пустыми. В шторках, но без людей. Брата увидит самым последним, если он там будет. Шаг за шагом окно открывалось всё больше. Никого там не было. Никто не ждал его у окна. Волна облегчения окончательно сбросила бегающих по телу муравьёв. И Лёша побежал со двора. Чтобы быстрее скрыться из виду.

В животе была ноющая пустота. За спиной остался неподвижный дом. Суровые родители внутри. Интересно, когда они спят, у них такие же суровые лица? Так же сдвинуты брови? Так же сжаты губы? Ну и пусть. Лёша пробежал мимо ларьков. Закрыты. Пересёк дорогу. Пустая. Хотя с какой-то стороны доносился звук машины. Без рюкзака было легче. Точно? Скорее да. В карманах не было даже случайно завалявшейся монетки. Хотя бы пять рублей. Хотя это много. Все деньги в копилке. Отец приносил им после службы синенькие бумажки. На них было что-то нарисовано. И рядом с рисунком цифра пятьдесят. Целое состояние. Они с братом копили. Не очень успешно получалось, но они старались. Хотя бы пять. Тогда он смог бы прогнать ноющую пустоту, как пугающую темноту огнём.

Сон убежал вслед за муравьями. Долго ли он спал? Спал ли. То ли вопрос, то ли нет. Какие-то люди с собаками стали показываться на горизонте. И дом Серого был тоже на горизонте. Попробовать? Почему нет. У Серого есть старший брат. И мать. Отца у Серого и его брата нет. По крайней мере, дома его нет. К матери они обращаются на «Вы». Прям с самой большой буквы. Даже старший брат. Даже для Лёши это было странно. Он никогда не видел их матери, хотя в гостях был несколько раз. Стоит попытаться постучать в окно. Квартира на первом этаже. Стук-стук-стук. Как будто голубь на карнизе клюёт что-то. Никакого движения. Зашёл в подъезд. Квартира сразу справа. Точнее, две квартиры за одной дверью. Общий коридор, в котором вещи и обувь с ковриками навалены. Одинокая лампочка всегда смотрит с потолка. Потолки не такие высокие. Далеко не такие. Лёша даже сам на табуретке смог бы поменять лампочку. Отец бы даже на табуретку не вставал. От нажатого звонка встрепенулась какая-то птица в доме. И тишина. В доме Серого целых девять этажей. И лифт. Лёша очень редко ездил в лифтах. Потому что редко бывал в гостях. На улице гулять интереснее – дома всегда оказываются какие-нибудь родители. За дверью наконец что-то зашуршало. Вдруг соседи? Дверь открыл Серый. Облегчение. Привет. Привет. Удивления на лице не было. Ты знаешь, что тебя ищут? Знаю. Ты чуть маму не разбудил. Прости. У тебя есть что поесть? И попить воды бы. Погоди. Дверь за собой не закрыл. Одинокая лампочка свисала над обувью на ковриках и над какой-то жёлтой шторкой, за которой хранились тайны двух квартир. Что там? Барахло. Лёша, барахло своё соберите! Серый вернулся быстро. Стакан воды и толстый кусок чёрного хлеба. Больше ничего не могу, мама заметит. Лёша жадно выпил весь стакан. Оказывается, пить хотелось не меньше. Спасибо. Хлеб сунул в карман куртки. На улице сейчас съест. Спасибо большое. Пожалуйста. Только не рассказывай никому, что меня видел. Ладно. Пока. Пока. Рука лежала в кармане. Чувствовала рука хлеб.