А после лёжки на песке в подвале простудится? Сейчас бы тоже в горячую ванну. Вместо этого можно только на трубу. Повиснуть тряпкой. Кто-то вышел из подъезда. Он резко вскочил и на корточках бросился к призакрытой двери. Потому что он её призакрыл, а не приоткрыл. Спина какого-то мужчины удалялась от подъезда. Отец? Не похож. Да и что он будет посреди ночи выходить на улицу? Точно ли ночь? Сумеречное солнце пряталось где-то за домом, но продолжало светить. Ночное солнце. Отец рассказывал, что некоторые люди, впервые приезжающие на Крайний Север… Почему он крайний? Потому что это край, дальше нет ничего, только льды и полярные медведи. Так вот. Те, кто приезжает впервые на Крайний Север, легко путают время, потому что непонятно – день или ночь на улице. Часы ведь не показывают время суток. Стрелки проходят за день два полных круга. Сколько кругов он прошёл по городу вместе с этими стрелками? Какими этими? Часов у него не было. Видел время только на сером прямоугольном здании с кучей флагов вдоль фасада. Показывали 17:16. Если один раз видел, то прошёл только один круг. Город большой, трудно его несколько раз осилить. Это потом этот город для него станет маленьким.
На корточках сидеть было неудобно. Воздух снаружи был прохладным. Хоть и светило солнце. Кому оно светило? Ведь все спят. Ну почти все. Он не спит и какой-то мужик, который вышел из подъезда. Может быть, зайти в подъезд? И что там? Батареи. Зимой возле них жарко. Возле трубы тоже жарко, а сейчас она не так сильно греет и неудобно. А если на чердак? Лёша никогда не поднимался выше своего второго этажа, там были неизвестные и чужие три этажа сверху. И должен быть выход на чердак. Какой-то шорох, шелест, шёпот, скрёб. Шебаршащиеся звуки. Лёша, хватит шебаршиться! Спать ложись! Замирал под одеялом. А теперь эти звуки из темноты. Крыс-крыс-крыс? Ничего не видно. На чердаке есть крысы? Там голуби. Они с Чухой залезали на крышу школы по пожарной лестнице. Никаких голубей там не было, только крыша залита каким-то чёрным линолеумом. Они полезли сразу после уроков. И были замечены через окно учительской. Рюкзаки скидывали вперёд себя с крыши, с высоты третьего этажа. Безвольными мешками упали в пыль. Сердце колотилось, руки вспотели, скользили по металлу лестницы. Бежали быстро, не оглядываясь. Через многие километры спустя обернулись. Виден был силуэт учителя по ОБЖ. Он за ними не погнался. Узнал? Не узнал. Родителей не вызывали, их с Чухой тоже. Повезло. На крыше было классно, хоть и несколько минут, открывался вид куда-то вдаль, поверх деревьев, на какие-то трубы и серые здания. Какие-то нежилые дома.
Нет, на чердак не полезет. Вдруг закрыто? И вдруг неожиданно мужик вернётся? Или дверь откроется и выйдут родители? Ни за что. Лёша не собирался так просто сдаваться. Пусть голод. Пусть холод. Но без всего этого. Тепла только не хватает. Снаружи. Да и внутри не хватает. Хочется пожаловаться. Лёша, что ты гундосишь, как девчонка? Будь мужчиной. Может, костёр разжечь? Будет посветлее и теплее. Крысы подступающие уйдут обратно в темноту. Чем разжигать? Это на кухне всегда спички лежат на газовой трубе. С собой нет ничего. Лёша закурит только через несколько лет, в одиннадцатом классе, тогда всегда с собой будет зажигалка. А чем же они тогда с Серым нечаянно подожгли пластик? Забрались в то серое здание, которое было видно с крыши школы. Ау-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у. У. У. У. У. В огромном пустом зале их крики бились о стены. В этом зале была кабина крана. Но так и не смогли туда попасть. В отдельной комнате навалена куча пластмассовых бутылок и плёнки. Чем подожгли – уже слабо помнится. Чем-то таким, что давало огонь. Клубы чёрного дыма жадно бились в потолок. Они с Серым бежали изо всех сил. Издалека дым не увидели. Вроде пронесло.
