Грейс удивленно изогнула бровь:
– А вам приходилось так поступать?
Марко Агилар мог признаться самому себе, что ему приходится так поступать постоянно. Это был тот аспект его личности, который всегда угнетал и нервировал его, но он не мог от этого избавиться. Начиная с тех самых пор, когда родной отец отдал Марко в приют, потому что не хотел заботиться о нем после смерти матери, ему всегда приходилось ждать положительной оценки от других, чтобы почувствовать себя заслуживающим хоть чего-то. Однако он не собирался признаваться в этом женщине, с которой знаком два дня.
– Разве я произвожу впечатление человека, которому нужно чье-то одобрение? – произнес он чуть более жестко, чем намеревался.
– Я не знаю, мы с вами слишком недолго знакомы, – отвечала Грейс, поднимая на него свои небесно-голубые глаза, и Марко слегка поежился, кожей ощущая, что ее интуиция в этот момент работает против него. – Однако я думаю, что в нашем мире нелегко вести бизнес. Это похоже на профессию актера – вы всегда играете роль и не можете по-настоящему быть собой. Вероятно, в этой ситуации непросто строить отношения с людьми.
– Расскажите мне, что вы слышали о моей репутации, – попросил Агилар.
Грейс слегка нахмурилась:
– Я почти не читаю газет, а когда читаю, то ни на йоту не верю в то, что они говорят.
– Но что-то же вы все же слышали?
– О вас писали, что человек не может сколотить такое состояние, если только не выходит порой за рамки приличий. Однако это ведь говорят обо всех крупных бизнесменах, не так ли?
– Вы согласны? С тем, что я выхожу за рамки?
– Думаю, что я достаточно взрослая, чтобы составить мнение самостоятельно. Я недостаточно знаю вас, чтобы прямо сейчас вынести свое суждение, однако я уверена, что пресса всегда преследует собственные цели, не заботясь об истинном положении дел. Все играют свою роль… в том числе журналисты. Люди слишком боятся поднять забрало, вот в чем дело. Тогда бы им пришлось быть самими собой, а это не очень-то принято в нашем обществе.
Официант принес заказанное вино, и Марко Агилар подождал, пока тот нальет его в бокалы и снова исчезнет, прежде чем что-либо ответить на высказывание Грейс, поразившее его своей глубиной.
– В бизнесе поднять забрало означает практически подписать себе смертный приговор, – возразил он, с интересом ожидая, что она на это скажет.
Откидывая волосы назад, Грейс улыбнулась ему столь очаровательной улыбкой, что он на мгновение потерял нить разговора.
– Не в том случае, если человек уверен в правильности собственных решений, вне зависимости от того, как ведут себя конкуренты. Если вы не зависите от их мнения и смотрите на вещи шире, вы одержите победу, потому что вы свободны в ваших действиях.
Смех, которым разразился Агилар, был столь заразителен, что кто-то из обедающих за столиком напротив тоже заулыбался.
– Разве я сказала что-то смешное? – произнесла Грейс, и Агилар невольно залюбовался ее точеным профилем.
– Я смеюсь не над вами, – отвечал он. – Я просто радуюсь тому, что в этом мире еще остался кто-то способный откровенно высказывать собственные мысли. Порой людям не хватает этого – даже моим ближайшим соратникам. Вы никогда не думали заняться бизнесом, Грейс? Возможно, вы смогли бы вывести мир на новый уровень корпоративной культуры.
– Вот теперь вы все же смеетесь надо мной, – заметила Грейс с иронической улыбкой. – Боюсь, в мире нет человека, менее склонного к бизнесу, чем я. Я не слишком умна и совершенно неамбициозна. Все, о чем я когда-либо мечтала, – это помогать людям.
