Поцеловать небеса. Книга 1 - страница 26

Я видела, что приглянулась этому Леньке. Следует описать его, чтобы понять весь масштаб моего дальнейшего падения… Маленький, худощавый сморщенный дрыщ, от беспробудных пьянок лицо приобрело насыщенный темный цвет. Ушастый и губастый до неприличия. При разговоре слюна собиралась в уголках его рта плотно-белыми каплями, и он утирался рукавом, пока еще был не слишком пьян. Белые же комочки быстро скапливались и в уголках его глаз, но он даже не догадывался об этом. Не это беспокоило его.

Был ли он человечен? Да, безусловно. Он был расположен к нам ровно настолько, насколько мы могли рассчитывать на это. Он мог бы стать другом, соседом, еще кем-то… Но он решил приударить за мной с той наглой уверенностью, происхождение которой навсегда останется для меня загадкой.

Уже совсем поздно, вечером, а скорее ночью, когда все звезды стали отчетливо видны на небосклоне, «гости» стали расходиться. Мама так напраздновалась, что Ленька начал казаться ей близким и понятным.

– А чем не жених? – спросила она меня после его ухода. – И дом есть, и работает на фабрике. Ну и что, что пьет… Здесь все пьют. А если не пьют, то закодированы. Кому ты еще будешь нужна? Прынцесса!!! Давай, выходи за него замуж, он на руках тебя будет носить.

Я сидела на вновь обретенном крылечке, не совсем пьяная для поддержания такого разговора. Я слушала маму сквозь мутную пелену ужаса, обуявшего меня. Предельно логичный человек, я понимала, что участвую в представлении театра абсурда. Я курила сигарету за сигаретой, обнимала за плечико дочь, сидящую рядом. И если бы не это плечико, я бы, безусловно, сошла с ума.

На следующее утро мы возвращались на улицу Спартака, дабы привести в порядок бывшее жилище и сдать ключи соседке, тете Шуре. Нас встретил первозданный хаос, впечатление от которого усугублялось адски горячим похмельем, что отнюдь не придавало оптимизма. Но мама пообещала после трудовой повинности «проставиться», и я покорно согласилась. Сильнейшим впечатлением стали не пыль, не грязь, натасканная башмаками грузчиков, нет… Мы вдруг смогли реально оценить количество выпитого здесь.

По обыкновению я прятала бутылки за печку или в большой хозяйский шкаф, но они терялись в общем бедламе, растворялись среди прочих ненужных вещей. И вот сейчас, они гордо, как на параде, выстроились перед нами, выскочили солдатиками изо всех закоулков маленького домика. Я не верила глазам. Сколько их тут? Двести? Триста? Я напомню, что мы с мамой были стыдливыми алкоголиками, а значит, вынести ЭТО при свидетелях – означало публично проафишировать свой постыдный досуг.

– Мама, давай спрячем их под крыльцо! – радостно выкрутилась я.

Наш второй выход во двор имел огромное крыльцо, под которое с легкостью поместился бы «Запорожец».

– Давай, – обреченно выдохнула она.

Я принялась за работу, потея от солнечного света и похмелья. Бутылки норовили выскользнуть, позванивали и постукивали, но в итоге все они разместились именно там, куда мы их определили. В это время солнечный луч лег под таким углом, что попал в щели крыльца между досками, и наши бутылочки вспыхнули ярким хрустальным огнем. Я сделала несколько шагов по разноцветной световой дорожке, и крылечко отозвалось певучим нежным стеклянным позвякиванием. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – там, под ногами похоронено то, что недавно было целым состоянием.