– Этого просто не может быть, – выдохнул Астариен совсем рядом с моим ухом, дразня горячим воздухом, срывающимся с его губ. – Мирин был полностью очищен. Я сам проверял его… О, хекш, прошу простить, гематит Шиарис, – добавил он, так резко убирая руки, словно своими прикосновениями меня убивал.
Впрочем, может, частично так оно и было.
Астариен отшатнулся от меня, как от прокаженной, пытаясь скользнуть назад на своем огромном хвосте, и едва не сбил на пол купол с белой королевой. Один из стульев, стоящих поблизости, все же упал с оглушающим грохотом.
Мастер выглядел пораженным и потерявшим контроль.
Впрочем, от этого не легче.
– Все в порядке, – проговорила я, чувствуя, как от стыда мне становится еще жарче. Оттого, что он почувствовал все то, что творилось у меня внутри от его яда.
Все то же самое, что было после его укуса.
Вот только теперь я прекрасно понимала, что ничего нового со мной не происходит. Я уже не была шокирована, потому что не ощутила чего-то особенного – лишь мои собственные желания взметнулись на нестерпимую высоту. Будто прежде у меня работали мозги, а сейчас перестали. Наверно, так мог чувствовать себя человек, живущий только инстинктами. Лишенный надстроек разума. Но в любом случае все эти инстинкты были моими собственными. Я уже не заблуждалась на этот счет, а потому и не считала, что происходит нечто ужасное.
В отличие от мастера.
– Я дам тебе противоядие, подожди минуту, – отрывисто проговорил он, дернувшись к стене, где стоял высокий шкаф со склянками.
По дороге его мощный хвост сбил еще один деревянный стул, но змей не обратил на это ни малейшего внимания и вовсе раздавив его в пыль.
– Не надо! – резко крикнула я, выпрямляясь и стараясь дышать ровно.
Это было непросто. Мне было слишком жарко, настолько, что хотелось ногтями разорвать лабораторную мантию. Но я не сняла даже пледа, которым мастер меня обернул. Все должно было выглядеть так, словно ничего особенного не происходит.
– Я не стану ничего больше принимать, мирин подействовал, я прекрасно чувствую запахи, – постаралась говорить так ровно, как могла. Голос почти не сбился.
– Мирин подействовал неправильно, – с нажимом на последнем слове низко ответил Астариен, не сводя с меня горящего взгляда.
Его грудная клетка поднималась и опускалась значительно быстрее обычного. А скользнув взглядом по его застывшей в неподвижности фигуре, я заметила увеличившиеся вены на руках и сжатые в кулаки ладони…
– Он подействовал нормально, остальное не ваше дело! – резко оборвала я, стараясь не срываться в истерику, несмотря на то что меня сжигал жуткий стыд.
Не от того, что я чувствовала. Нет.
Оттого, что Багровый змей о моих чувствах знал.
– И нечего смотреть на меня как на умирающую! Я здорова и у меня все замечательно!
Пусть думает, что ошибся.
Пусть думает что хочет…
Я отвернулась от мастера, продолжая ощущать на себе его тяжелый взгляд и видеть краем глаза неподвижную фигуру мирая. Сгорая от одной мысли, что пару мгновений назад его руки были на мне…
Я постаралась сосредоточиться, но это было слишком сложно. Мрак и демоны подземелий, это было просто невозможно! Особенно когда я понимала, что Астариен на волоске от того, чтобы запретить мне прикасаться к его настойкам и реагентам.
– Как мне выполнить ваше задание? – судорожно выдохнула я, пытаясь привыкнуть к растущему в груди безумию. К пульсации крови в ушах, в венах, где-то под желудком и между бедер. К настойчивому желанию перестать думать. Бросить все и сконцентрироваться только на одной мысли… На собственном голоде.
