Как она там сказала? Хороший мальчик, который бреется ежедневно?!
Мне хотелось хохотать!
Витторн – мой избранник! Мужчина, который всем нутром хочет меня и так же сильно презирает и ненавидит!
– Агнелика, – с тихо затаенной болью и сумасшедшим отчаянием в голосе прошептал он, на мгновение потеряв контроль.
Я будто на себе прочувствовала все эти эмоции, прожила их сама.
«Так! Это надо остановить! Сейчас же! А то потом будет поздно и больно!»
– Тебе здесь делать нечего, Витторн. Ночь на дворе, а ты явился, разбудил и… угрожаешь!
И невидимая, такая хрупкая нить, которая возникла между нами, натянулась и лопнула. Мы снова были по разные стороны баррикад.
– Когда я тебе угрожал? – ровным и даже равнодушным тоном спросил мужчина.
Словно и не было этой вспышки желания.
– Всегда! – вскрикнула я в отчаянье, с ужасом понимая, что каждым произнесенным словом все сильнее загоняю себя в могилу. – Сначала пришел среди ночи, прокрался, будто вор, теперь говоришь, что я – это уже не я. И как это всё следует понимать?
– Агнелика, которую я знал, никогда ни о чем не жалела, не признавала своих ошибок и никогда не просила прощения, – с готовностью ответил Витторн.
В это я могла поверить. Княжна была той еще штучкой.
– А может, ты плохо знал ту Агнелику? – с вызовом спросила у него, невольно выдавая себя.
– Ошибаешься. Я отлично знал ту Агнелику. Даже слишком хорошо, – отозвался мужчина. – На собственной шкуре все почувствовал.
– Тогда тебе не составит труда узнать и новую меня, – выпалила я.
Он не сразу ответил.
Смотрел секунды три, а потом кивнул, растянув губы в странной предвкушающей улыбке.
– Это будет интересно.
«Боже, и что это значит?!»
Витторн ушел.
Но в палате еще остался его запах.
Я ведь его не чувствовала, пока мужчина был здесь. А он ушел, и аромат тут же захлестнул, окружил, щекоча ноздри.
Так пахнет хвойный лес после дождя. Терпко, приятно и ярко.
Что ж, теперь понятно, что он имел в виду, когда говорил, что он чувствует мой запах. Я ведь смогла почувствовать его.
Давно надо было догадаться, что я такая же… Жители Северных земель были оборотнями. И родители Агнелики были ими, как и старшие братья. А вот она родилась с редким даром огненного мага.
«Интересно, может, это неукротимое пламя сделало её такой стервой?»
Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.
– Ничего не выйдет.
Я сказала это и себе, и фее с её воспалённым воображением. Потому что только больное воображение могло придумать такое!
– Не хочу, – упрямо произнесла я.
Забравшись в кровать, достала из-под подушки блокнот. Первый лист я сразу перелистнула.
Не хочу вновь смотреть на него и гадать, действительно ли картинки двигаются, или это мое больное воображение.
Передо мной был чистый лист.
Еще один глубокий вздох, и я взяла карандаши. Знакомое ощущение непонятной жажды вновь навалилось, оттесняя сознание. Но в этот раз я не позволила себе такой слабости. Нет, я хотела видеть, что рисую, хотела в этом участвовать.
Сначала глаза. Серо-голубые, с золотистым ободком и крохотными бликами у зрачка. Такие острые, пристальные и звериные.
Затем густые темные брови, прямой нос, едва заметные складки у губ, сами губы… Четко очерченные, правильной формы. Нижняя губа чуть темнее и больше. Почти не заметно для глаз, но я уверена, что она именно такая. Скулы, родинка в уголке рта. Длинная темная челка, падающая на глаза, но не скрывающая тяжелого взгляда.
