– Тяжело тебе будет, солнышко моё, по лесам неделями летать, – заметил Рун.
– Не тяжело. Если будет к кому прижаться на ночь, – горячо заверила Лала.
– Это сколько хочешь, – улыбнулся он.
– Милый, ты уже покушал? – поинтересовалась Лала многозначительно.
– Ага.
– Тогда давай ложиться.
– Да рано же ещё. Не заснуть, – весело отозвался Рун.
– Я очень-очень устала, мой котик, – поведала Лала чуть иронично, но всё же с нотками мягкой искренности в голосе.
– Сейчас.
Рун убрал остатки еды в сумку, отряхнул кусок материи от крошек.
– Ложись, моя красавица, – молвил он ласково.
Крылышки Лалы сразу опали, она улеглась на куртке. Рун укрыл её материей и сам лёг рядом. Лала прижалась к нему.
– Ла-лала-лала, – замурлыкала она тихонько.
И столько было светлой радости на её личике, и столько счастья простодушного, и бесконечность теплоты, и приязни, и трогательной доверчивости. Много всего. Словно ребёнок, у которого осуществилась самая заветная самая бесхитростная и добрая мечта. Ну вот что-то такое.
– Странные вы всё же существа, – усмехнулся Рун. – Феи объятий.
– Что-то у тебя опять сердечко зачастило, как в наши первые дни, заинька, – невинно побуравила его Лала сияющими глазками.
– Волнительно, – вздохнул он. – Отвык.
– И что же тебя так волнует, суженый мой?
– А вот догадайся, – с юмором ответил он.
Лала долго смотрела на него приветливо, ничего не говоря, а потом вдруг её взгляд стал каким-то особенно беззащитным.
– Любимый.
– Что, голубка моя?
– Ты никогда не хотел… прикоснуться ко мне… там где нельзя. Пока я сплю? – спросила она мягко, продолжая глядеть ему в глаза.
– Вот те раз. С чего такие вопросы? – удивился Рун. – Тоже отвыкла?
– Ну, ты же парень. Мужчин влекут… женские тела, – пояснила она извиняющимся тоном.
– Я и раньше был парнем, не впервые вместе ложимся. Чего вдруг сейчас этим озаботилась? – продолжал излучать недоумение Рун. – Я дал тебе какой-то повод?
– Нет, нет, мой славный, – заверила она по-доброму. – Просто… раньше, когда мы спали вдвоём… это происходило ещё до деревни, в лесу. У нас были несколько иные отношения. Однако я и тогда чуточку опасалась. Ты хороший, но что как в тебе проснётся твоя мужская природа, и ты не удержишься?
– Лала, я никогда не причиню тебе обид, – с чувством произнёс Рун. – Ради чего мне это делать?! В чём выгода?! Одним прикосновеньем разрушить всё, что было между нами? Пойми, ты мне очень нравишься. Мне нравится любоваться, как ты лучишься счастьем. И будет горестно видеть, как ты грустишь. И будет мерзко, если я тебя расстрою. Обижу столь ужасно.
– Но если я сплю и не узнаю, Рун? Тогда ведь не обижусь.
– Ну и что. Я-то буду знать. Лала! Как мне потом оставаться подле тебя, ощущая себя подлецом и ничтожеством? Неужели ты не чувствуешь, насколько ты дорога мне? Я скорее отрежу себе руку, чем прикоснусь к тебе с желаньем оскорбить. Или сделать дурно. Ты меня влечёшь гораздо больше, Лала. Чем твоё тело.
– Я верю тебе, мой рыцарь, – очень серьёзно сказала Лала. – Я больше никогда не буду сомневаться в тебе. Даже на ноготок. Даже на капельку. Никогда не подумаю про тебя худого. Я и раньше не думала. Но немножко было боязно. Всё же ты парень.
– А ты моя кошечка, – улыбнулся он.
– Мяу, – умиротворённо поговорила Лала. – Так уютно, Рун. С тобой. У барона я спала на мягкой кроватке. На пуховой перинке. Но здесь сейчас уютней и теплей. Спасибо, милый.
