– Женщина с сыном. Мерзкий такой подросток, правда, пока тихий. Орал он только на улице.
– Откуда они взялись?
– Встретил на улице. Муж ее выставил, без денег и без вещей. Она, к тому же, из Челябинска, но и там у нее угла нет.
– Ну ты даешь! – восхитился приятель решимости Воронцова. – Холостой, холостой, и вдруг бац – сразу целая семья! Оставил их одних?
– Нет, часового приставил. Идиотские вопросы задаешь. Их ведь здесь нет, значит оставил.
– И уверен, что они у тебя мебель не вынесут?
– Ты очень мрачно смотришь на жизнь, тебе говорили раньше?
– Я смотрю на нее реалистично. До последнего времени ты сам поступал так же.
Приятели сидели в ночном клубе и потягивали коньяк в ожидании стриптиза. Мишка с его лысиной, интеллигентскими очками и выпяченным пузом считал Воронцова счастливчиком, поскольку тот сумел не жениться. Много раз женатик пытал бывалого холостяка, пытаясь понять, в какой момент биографии сам допустил роковой промах, но до сих пор не добился успеха. Состояние перманентного брака заставляло его непрерывно размышлять о свободе и независимости кого бы то ни было от чего бы то ни было, поэтому терпели его только в своей компании. Третий ее участник жил под кличкой, как профессиональный революционер. Приятели величали его Концерном, поскольку, единственный из всех, он впал в частное предпринимательство – владел на паях автомойкой. Теперь Концерн слушал рассказ Воронцова о радикальном повороте в его личной жизни и не произносил ни слова, задумавшись о чем-то высоком.
В помещении царила полутьма, стоял гул приглушенных голосов, официанты сновали по залу, и жизнь казалась такой же, как вчера и во все предыдущие дни.
– Даже если они не вынесут твою мебель, как только вернешься, сразу же выгони их к чертовой матери, – из дружеских побуждений наставлял Мишка Воронцова. – Этим бабам дай палец – они руку оттяпают. Почему ты должен решать ее проблемы?
– В общем, не должен. Но и мерзавцем не хочется выглядеть.
– При чем здесь мерзавец? Она тебе родственница или хотя бы знакомая?
– Теперь знакомая.
– Ну разумеется, уже захомутала дурака. Она уже сама тебе призналась, что двух мужиков за цугундер взяла, а сколько их там было на самом деле? Хочешь стать следующим в очереди? Дождешься, что она в конце концов потребует себе долю в твоей квартире.
– С какого удивления? И вообще, она меня не трогала, я сам к ней пристал со своими благими намерениями.
– Ну конечно, сам! Они это умеют – не заметишь, как сам ей свою голову поднесешь на подносе.
– Блин, Мишка, ты совсем с дубу упал. Какая еще голова на подносе? Ты недавно Библию прочел?
– Да не читал я ее вовсе. Я тебя просто предупреждаю. Ты ведь с бабами общаешься время от времени, а я уже давно по уши погряз, круглые сутки упражняюсь в гендерной психологии. Точно тебе говорю: они ничего просто так не делают, у них всегда есть цель. И к тебе она затесалась с целью.
– Разумеется, с целью. Переночевать. Если бы я прошел мимо них молча, ее сейчас в моей квартире не было бы.
– Но ты не промолчал. А она прекрасно знает: если мужик не смог спокойно пройти мимо незнакомой ревущей бабы, из него можно веревки вить.
– Ты ее в глаза никогда не видел, а судишь.
– Да на фиг мне ее видеть, я всю их сучью породу наизусть знаю!
– И как только твоя жена до сих пор о твою голову скалку не изломала.
– Потому и не изломала. Я ведь ее насквозь вижу и все резкие движения предупреждаю.
