– Да зачем позвонили? Я что, школьник? У меня что, шумные компании собираются? Я спать кому-то мешаю?
– Да нет… но мы же соседи.
– Вот именно – соседи. Не опекуны, не родственники, не дружинники какие-нибудь, а просто соседи! Кстати, в милицию еще никто не позвонил?
– В милицию не звонили, нет.
– И на том спасибо!
– Сережа, ты не расстраивайся так – за тебя ведь все переживают.
– Со мной что – беда какая приключилась? Зачем за меня переживать?
– Ну как же – женщину привел. Ребенок ведь не твой?
– Да вам-то какая разница?
– Ну как это – какая разница! Ты ведь не чужой. Тебя на наших глазах обманывают, мы переживаем.
– С чего вы взяли, что меня обманывают?
– Ну, если чужая женщина с чужим ребенком у тебя поселяется, ей ведь нужно что-нибудь. Вот ты знаешь, что она задумала?
– Она задумала остаться в живых, вот и все. Я ведь к вам ее не подселяю, вот и не переживайте попусту.
– Да что ты все – не переживайте, да не переживайте! А вот переживаем! Захватит она у тебя жилплощадь, тогда сам поймешь, почему мы переживаем, да поздно будет.
– Теть Моть, а можете вы себе представить, что ей пока просто негде жить, вот она у меня и перекантовывается? Почему вы обязательно какие-то козни видите?
– И сколько времени она еще будет у тебя перекантовываться?
– Я откуда знаю? Пока все не утрясется.
– А что может утрястись? Она купит себе квартиру? Она у тебя олигарх?
– Почему обязательно купит? Снимет себе нормальную квартиру, а не угол. На худой конец – комнату в ближнем Подмосковье. Только капиталец какой-никакой подсоберет для начала.
– А ты с ней об этом говорил? Это она тебе сказала, или ты сам сейчас сочинил?
– Я сам сейчас сочинил. Но я по этому поводу не страдаю.
– Ты думаешь, она сама вот так соберется и куда-то переедет?
– Думаю.
– Почему?
– Потому что ей самой так будет удобней.
– Почему же ей будет удобней? Ты с нее плату берешь?
– Нет, конечно.
– А как ты думаешь, ей удобней бесплатно жить здесь или за деньги в ближнем Подмосковье?
– Думаю, за деньги в Подмосковье.
– Почему?
– Потому что независимость всегда удобней зависимости.
– Независимость хороша, когда деньги есть, а вот сможет ли она зарабатывать хотя бы на комнату – никто не знает.
Матрена Ивановна принялась настырно выяснять у Воронцова, видел ли он паспорт постоялицы, может ли кто-нибудь вообще в этом мире подтвердить ее историю, и сын ли вообще с ней живет, или юный сообщник замаскировался. Получив серию невразумительных ответов, она стала вспоминать разнообразные истории, случившиеся не так давно с людьми, которые тоже неосторожно впустили в собственный дом постояльцев, выглядевших невинно, как агнцы небесные.
– Теть Моть, небесных агнцев не бывает, – твердо заявил Воронцов. – А все твои истории приключились, наверно, с одинокими пенсионерами, если вообще приключились.
– Ну конечно, ты-то у нас мудрый и сильный, тебе никто не страшен!
– Женщина с ребенком уж точно не страшна.
– Ребенок! Тоже, нашел ребенка. Уже успел спутаться с какими-то бандитами.
– С кем он спутался? – настороженно переспросил Воронцов.
– Я их по именам не знаю. Сидят по подъездам, водку-пиво хлещут.
– Вообще-то, водку-пиво я за ним не замечал.
– А как ты заметишь? В гаишную трубочку дуть заставишь? Он с тобой здоровается хоть?
– Здоровается. Да ладно, теть Моть! Он и домой не поздно возвращается, еще до полуночи.
– Во-во! До полуночи! Разве дело – до ночи шляться, неизвестно где.
