– А за сына?
– Сын не его, даже не усыновленный.
– А кто же его отец?
– Как я тебе объясню? Ты его не знаешь.
– А о ком мы сейчас говорим?
– О моем нынешнем муже. Тебе очень интересно копаться в моей жизни?
– Честно говоря, да. Она выглядит крайне хитросплетенной, а любые ухищрения меня привлекают. Врожденная тяга к непознанному. Можно вопрос?
– Многовато вопросов.
– Я не о прошлых жизнях, а о нынешней. Почему ты меня не боишься?
– Хочешь сказать, другие женщины тебя избегают?
– Нет. Скорее, наоборот. Но до сих пор ни одна из них не являлась ко мне домой после нескольких минут знакомства.
В течение разговора Вера стояла у плиты и вертела в руках деревянную лопатку для тефлоновых сковородок. Услышав последнюю фразу Воронцова, она напряженно замерла и уставила на него застывший взгляд:
– Считаешь меня проституткой?
Негодяй отрицательно покачал головой:
– Ни в малейшей степени. Я совсем о другом: исходя исключительно из моей внешности и нескольких слов, достойных любого маньяка, ты поверила в мою бесконечную порядочность. Мне теперь интересно, в каких чертах моей незаурядной личности столь явно просвечивает хорошее воспитание? По-моему, оно вовсе не просвечивает, но ты ведь усмотрела что-то.
– Понятия не имею, – холодно заявила Вера, вновь принявшись за упражнения с лопаткой. – Словами объяснить не смогу.
– Женская интуиция?
– Если хочешь, да.
– Или просто другого выхода не оставалось?
– Может быть.
– А если бы у меня дома обнаружилась компания полупьяных похотливых мужланов?
– Компания похотливых мужланов вряд ли стала бы расставлять ловушку на тетку с вокзала. Я думаю, в Москве есть много более приятных возможностей сексуального удовлетворения.
– Наверное, но все они платные.
– Слушай, хватит корчить из себя уголовника. К чему все эти вопросы? Какой ответ тебе нужен, зачем? Что ты хочешь мне доказать? Что я безответственная дура? Рискую собственным сыном без всякой необходимости? Так я тебе не жена, и сын не твой, какая тебе разница?
Вера перешла на крик, Воронцов ошалело замолчал. Потом неловко спросил:
– Кстати, где он?
– Телевизор смотрит, а что?
– Да так, думаю, чем бы его развлечь. По-моему, он у тебя не домосед.
– Не домосед. Но здесь у него компании нет. Тоже я виновата, скажешь?
– Да ничего я не скажу, что ты заводишься! Только все равно нужно твои дальнейшие планы обдумать.
– Я думаю, думаю! И ничего не придумывается. Я ведь дура непроходимая.
– Слушай, давай без истерики. Я просто хочу прояснить ситуацию, без всякой задней мысли. В Челябинске у тебя есть жилье?
– Нет.
– А вообще где-нибудь на этом свете есть?
– Нет.
– Так не бывает. Регистрация у тебя в паспорте стоит?
– Не стоит. Из моей квартиры муж сделал свой московский бизнес, доволен? Еще одно доказательство моей дурости.
– Заложил под кредит и не вернул?
– Вот именно.
– Он хоть пытался этот кредит выплатить, или просто тебя использовал?
– Откуда я знаю, он здесь был, а я в Челябинске.
– Квартира была приватизированная?
– Да.
– На твое имя?
– Да.
– Еще до этого замечательного мужа?
– Да.
– Тогда он не мог ее заложить. Он записал тебя поручителем?
– Какая разница?
– Возможно, никакой. Я не юрист, но похоже, что магазин – вовсе не его, а твой. Нужно это только доказать.
– Да, всего-навсего нанять адвоката. Когда жить не на что. Ты такой умный, просто слов нет.
Воронцов замолчал, осмысливая полученную информацию.
– Скажи, а ты вообще намерена воевать с мужем, или готова все простить, если он тебя примет? Вообще, что у вас там произошло?
