Даже сейчас, много дней спустя, при воспоминании об этом Мейси почувствовала смесь нежности и тоски.
Временами она даже думала, что, может быть, он попытается разыскать ее? Для такого влиятельного человека это не составило бы труда. Но она тут же принималась ругать себя за такие глупые мысли. Конечно, он не станет ее разыскивать! Это был секс на одну ночь, и она была не настолько наивна, чтобы не понимать этого. И все же. И все же.
Что, если бы она не сбежала? Что, если бы она вернулась к нему той ночью? Может быть, тогда этот секс-на-одну-ночь перерос бы в нечто большее, они бы встретились снова и…
«Но это уже из области сказок и сериалов», – одергивала себя Мейси. Она знала, как на самом деле устроена жизнь. Она сурова, несправедлива и очень коротка. Наверное, в ней есть и счастье, и любовь, но они точно не падают вдруг тебе в руки в пустом офисе в два часа ночи.
Мейси пыталась сосредоточиться на учебе, которая обычно приносила ей удовольствие. И теперь наконец, спустя пять лет, она вернулась к тому, о чем мечтала всю жизнь. Но даже когда она сидела на занятиях, даже когда аккомпанировала своим друзьям на службе в местной церкви, она чувствовала себя потерянной и опустошенной. Это было неприятное чувство, и Мейси снова ругала себя за наивность и влюбчивость.
Правда, она все-таки не дошла до полного безумия – она не пыталась искать Антонио ни в офисе, ни в Сети. Ей, конечно, хотелось, но она строго-настрого себе это запретила. Потому что это все равно ни к чему бы не привело.
А потом, через три недели после ночного приключения, ее однажды стошнило прямо во время завтрака. Она не придала этому значения, но на следующее утро ее вырвало снова. И на следующее тоже. Месячные у нее всегда были нерегулярными, но теперь уже бесполезно было отрицать – у нее задержка.
Даже при всей своей неопытности Мейси понимала, что это значит. Удивительно другое – почему эта мысль не пришла ей в голову раньше. Они же не предохранялись. Наверное, она совсем потеряла голову.
И вот после занятий Мейси купила два теста на беременность и помчалась в свою крошечную студию на Морнингсайд – это у черта на куличках, но ничего другого она не могла себе позволить.
Когда она разрывала упаковку, руки у нее так тряслись, что она несколько раз роняла тест на пол. Сердце чуть не выскакивало у нее из груди. Она не может быть беременна. Просто не может.
Но в глубине души она знала правду. Такое с ней уже было – в одну минуту жизнь переворачивается, и все, на что ты рассчитывал и надеялся, рассыпается, как замок из песка.
Тест должен был сработать через три минуты, и она положила его на раковину полосками вниз, чтобы не мучить себя раньше времени. Но у нее было чувство, которое она испытала пять лет назад в полицейском участке, когда ей сказали, что ее родители погибли на месте. Тогда ей тоже казалось, что все вокруг, и она сама, отражается в странном кривом зеркале – искаженное, деформированное, перевернутое. И сейчас она ощущала то же самое. Еще не перевернув тест, она уже знала, что увидит на нем. Знала, что ее жизнь снова переворачивается.
Конечно же, когда три минуты спустя Мейси взглянула на тест, на нем было две полоски. Она не удивилась, только вся сникла, будто на плечи ей легла ужасная тяжесть. Ребенок сорвет все ее планы, а она всего полгода как вернулась в колледж. Но теперь ей, конечно, снова придется уйти и неизвестно, на сколько. И все же Мейси знала, что не сможет отказаться от этого ребенка, как не смогла пять лет назад отказаться от своего брата. Они оба были ее частью.
