- Покажите мне свое творение!
Дорогу к своему месту я нашла не сразу, как следует стукнувшись о Женин стол.
- Господи, ты ведьма что ли? - посмотрела на меня Юля, скривившись, - как ты смогла довести шефа до такого крика? Даже тут слышно было.
На сисястую кикимору я внимания не обратила, переворачивая документы, искала свое цветовое решение, но похоже оно было в единственном экземпляре. Мне пришлось распечатать эскизы заново и, когда я толкнула дверь в кабинет шефа, мы с Женей пересеклись в проходе, и он похлопал меня по плечу, соболезнуя.
Кабаев стоял у открытого окна, скользнув по нам безразличным взглядом, он продолжил разглядывать затянутое тучами небо. Полагаю, что таким образом ГАП пытался успокоиться, чтобы случайно не придушить меня голыми руками.
Я разложила перед ним распечатки окрашенных фасадов, а он уселся в свое огромное кресло.
- Кстати, по поводу вашего служебного романа, Виктория, в нашей фирме – это не приветствуется. Все свои шашни оставьте, пожалуйста, на нерабочее время.
- Что, простите?
- Кириленко катает вас на машине, дарит цветочки, - он махнул рукой, раскладывая бумаги, не глядя на меня, - все эти вещи я не хочу видеть у себя в коллективе…И поменьше общайтесь. Это вам не дом свиданий. Здесь люди занимаются делом. Сами не работаете и других отвлекаете.
Ну это уже не в какие ворота. Пора собирать вещи, чувствую – это мой последний день на работе. Но напоследок всё выскажу... Он меня довёл!
- Наши отношения с Кириленко вас никоим образом не касаются. Я совершила оплошность по работе, я признаю свою ошибку, но держать, как вы выразились, «цветочки» на работе моим контрактом не запрещается. И разговаривать я тоже имею право! Часто мы общаемся по делу, он помогает мне освоиться, и это тоже не запрещено! – выдала я на одном дыхании, кипя от возмущения.
Кабаев оторвался от бумаг и откинулся на своем кресле.
- Угомонись, - с насмешкой протянул начальник, обжигая темный взглядом, а затем вернулся к бумагам.
От глубины шоколадных глаз и того, как именно он произнес это слово, напрочь забыв, что на «ты» мы не переходили, внутри обожгло желанием. Нет, я точно извращенка. Ну его к черту. То орет, то усмехается. Вместе пойдем к корпоративному психологу, пусть вылечат обоих.
Оправдываться я не собиралась, и твердо решила попросить у Жени новый букет. Надо, чтобы его мама мне еще и гладиолусов передала, раз моему начальнику это так не нравится.
В кабинете повисла неловкая тишина. Когда Сергей Юрьевич молчал, выглядел он намного лучше. Но что-то притих он слишком надолго, видимо придумывал план, как бы меня уволить поунизительней. Бедный мой папа, ох и стыдно ему будет за дочку, когда этот гад расскажет вышестоящему начальству, что я полная бездарность. Опустившись на стул, я приготовилась к самому худшему.
- Это… - кладет на стол бумаги ГАП, прочищая горло и потирая свой шершавый подбородок, - это хорошо. Довольно смело, но стильно и гармонично. К тому же, подобный экстерьер здания неожиданно гармонично вписывается в окружающее пространство.
Я не верю свои ушам, бог архитектуры похвалил меня? Я что-то сделала хорошо?
7. Глава 6
Шеф дал команду следовать за ним, и от восторга, что ему хоть что-то из выполненного мной понравилось, я не стала терять время.
Растрепав свои тёмные волосы, Сергей Юрьевич подошёл к Юле, та недовольно глянула в мою сторону, но послушно выполняла все указания. Мы едва разминулись с ним в проходе между столами, но на моё удивление, он пошёл не в свой кабинет, а к моему рабочему месту. Попросив открыть сброшенные Юлей по сети файлы, он попытался объяснить, что конкретно от меня хочет, но пышный букет ромашек мешал ему, и ГАП резким движением переставил его на Женин стол. Белые лепестки посыпались, создав на столе Евгения лёгкую неразбериху. И что он прицепился к этому букету?
