– Тебе не следует меня так называть, – сказала я, как только мы вышли из толпы и он повел меня на свободное пространство.
Бастиан приподнял бровь:
– Но это твое имя.
– Называть по одному имени неприлично. Ты можешь так обращаться в Альбе, но здесь нет… – я закачала головой. – Так могут говорить только близкие.
Я не смотрела на него, но краем глаза видела, как на его лице возникла ухмылка.
– А может быть, я хочу стать ближе, Кэтрин. И то, как ты смотришь на меня, говорит, что ты тоже этого хочешь.
Я должна была догадаться, что пялиться на его рот на последнем балу может выйти мне боком. Но я не собиралась раздувать его эго, распевая дифирамбы его внешности, так что я откашлялась и сказала:
– Называй меня как хочешь, когда нас никто не слышит, но в окружении других я прошу соблюдать хотя бы видимость приличия.
– Называть, как хочу? – Казалось, его очень радовала такая перспектива.
Когда мы оказались друг напротив друга, я широко посмотрела на него в надежде, что он поймет, что я говорю серьезно.
– Такие порядки при дворе.
– При вашем дворе, возможно, – прошептал он, а затем поклонился.
И вновь он обнял меня за талию и взял мою руку: и вновь я возненавидела себя за то, что чуть-чуть, но мне стало приятно.
– Я заметила, что ты еще ни с кем не танцевал, – сказала я, когда мы начали движение по паркету.
Бастиан наклонил голову, приподняв одну бровь:
– Ты следишь за мной? Кэт, я и не думал, что тебе не все равно.
Поджав губы, я безразлично посмотрела на него, чуть не закатывая глаза. Полагаю, я сама разрешила ему так меня называть, ведь никто не слышал нас, пока мы мчимся по залу.
– Мы танцевали с тобой – лед растоплен. Кроме того, кто еще будет дразнить тебя твоей тайной личностью? – его зубы блеснули в дьявольском оскале. – Скажи, как ты придумала прозвище «Опасная Леди»? Оно очаровательно и драматично и наводит на мысль, что тебя интересует много других вещей, помимо разбоя на дорогах.
– Это придумали газеты. Я тут ни при чем.
– Жаль. Мне кажется, тебе идет.
– Я не опасная. – Прослыть такой было бы не менее рискованно, чем ассоциироваться с печально известной женщиной с большой дороги. – Не считая этого, я веду себя порядочно.
Бастиан засмеялся, мягко и негромко, затем наклонился ближе:
– Не считая этого? Ты о том небольшом проступке, за который тебя убьют, если кто-нибудь узнает? Да у тебя почти нимб над головой, Кэт, ты практически святая.
Мое горло сжалось, словно его схватили. Проступки не были безопасны, особенно те, о которых кто-то знал. Я выжила только потому, что держала свои преступления в тайне.
– Я повинуюсь.
– Уже? Рад это слышать. – Когда он разговаривал, то показывался один из клыков, словно пытаясь уравновесить кривизну улыбки.
Я проглотила ком в горле, и невидимая хватка слегка ослабла. В тоне голоса и выражении лица Бастиана был скрыт какой-то подтекст, но я не могла понять, о чем идет речь. Как подчинение может быть связано с сексом?
– То есть любому приказу без вопросов? – он сощурил глаза. – Любому правилу? Даже самым дурацким, которые придуманы только для того, чтобы тебя контролировать?
