– В смысле, – она устремила на меня большие голубые глаза, – мы ведь не враги, да? – Вот это было легко понять. Завуалированная угроза.
Она знала слишком много и могла навредить. Я не доверяла ей настолько, что могла и правда бросить ее, но найти скупщика было непросто, тем более такого, у которого среди клиентов были аристократы. Я утешительно улыбнулась ей, как делала уже множество раз.
– Что ты, нет, конечно. Никогда.
Она широко улыбнулась, глаза снова загорелись.
– Это отлично. Отлично. Просто дай мне знать, если в твоей новой жизни появятся какие-нибудь новые возможности. – Она вновь посмотрела на дворец. – И не забудь пригласить меня на какое-нибудь интересное мероприятие, слышишь? Если ты не хочешь воспользоваться такой возможностью, это не значит, что я не хочу, – с этими словами она похлопала меня по плечу и ушла.
Я последовала за ней, держась на приличном расстоянии, чтобы убедиться, что она действительно ушла. Как только она вышла из боковых ворот, я прислонилась к дереву и протерла лицо. Первая подлость, на которой я поймала Бастиана, и я даже не могу рассказать об этом Кавендишу, потому что это была встреча с моей скупщицей краденного.
Чертовщина какая-то.
Тем же вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, от Кавендиша пришла записка. Мне нужно было «надеть что-то неприметное» и прийти в центр лабиринта.
Я не совсем понимала, что имелось в виду под «чем-то неприметным», и надела бриджи, мягкие кожаные сапоги и простую черную рубашку. В такой одежде я совершала свои ночные вылазки на дорогу. В ней я легко могла скрыться в темноте, а если заправить косу в рубашку, то в тени и вовсе сойти за мужчину.
Стража патрулировала стены и ворота вокруг придворцовой территории, но сама территория обычно оставалась без охраны, так что было легко прокрасться через неохраняемую дверь. В садах тут и там стояли факелы и фонари. Между ними пролегали тени, по которым я проскользнула в темноту.
Я научилась бесшумно передвигаться по лесам и садам еще в детстве. Моя сестра Эвис почему-то была неестественно хороша в этом, поэтому она слишком часто выигрывала в прятки. В том, что она умела с рождения, мне приходилось упражняться, упражняться и упражняться. И в какой-то момент это принесло свои плоды: я научилась выигрывать столько же игр, сколько и она, и теперь каждый мой шаг был бесшумен.
Зайдя в лабиринт из тисовой живой изгороди, я нахмурилась. Это был первый раз, когда Кавендиш назначил встречу где-то, кроме своего кабинета. Хотя сейчас и была глубокая ночь, но в лабиринт мог попасть любой обитатель дворца. Это было не совсем уединенное место.
Но он мне ясно дал понять, что вопросы здесь задаю не я. Поэтому я просто следовала по запомненному маршруту, ориентируясь в лунном свете, разливающемуся между темных стен изгороди.
Уже подходя к центру лабиринта, я остановилась, услышав шум. Тихий. Настолько тихий, что я не была уверена в том, что вообще что-то слышу. Я замерла, напрягая слух.
Вздох. Женский вздох. И… вскоре после этого – вскрик.
Я затаила дыхание и скрылась за углом. В месте, где живая изгородь прерывалась, до пояса возвышалась стена, а над ней располагалась решетка – шпалера. На решетке росли бархатно-красные розы самого темного и насыщенного цвета, который я когда-либо видела. Их аромат витал в воздухе, напоминая о летнем тепле и радости тяжелого труда ради удовлетворения страсти.
