Когда на самом углу дома я наконец-то догоняю его, он, довольный, вытаскивает из кармана пятирублёвую синюю купюру и показывает её мне.
– Что это? Откуда у тебя деньги? – озадаченно спрашиваю я.
– У родителей стащил из их заначки – хитро улыбается он.
Я остановился. Ему тоже пришлось остановиться.
– Да не переживай ты, вечером назад верну, они ничего не заметят, – говорит Макс, вдруг став очень серьёзным.
– А что ты собираешься делать с этими деньгами? – я всё ещё стою и не трогаюсь с места, хотя Макс уже зашагал вперёд.
– У меня план, пойдём! – он машет мне рукой, в которой у него сумка, в другой руке у него купюра, он на ходу убирает её в карман. Я опять догоняю, Макс говорит:
– Мы сейчас в магазине купим ящик пепси-колы, она у них по двадцать пять копеек за бутылку, как раз хватит. Затолкаем весь ящик в сумку и рюкзак и поедем на барахолку.
– На барахолку? Зачем? – автоматически спрашиваю я, хотя уже начинаю понимать задумку Макса.
– Как зачем? Продадим там всё! Ты видел? Там вообще нет продуктовых магазинов. Сегодня жара будет, я специально прогноз погоды вчера посмотрел.
Мы так и поступили. Дождались открытия продуктового, купили ящик пепси, растолкали бутылки в сумку и рюкзак и как два навьюченных верблюда потащили наш товар на автобусную остановку. Залезть в автобус с такой ношей было непросто, хорошо хоть в такое ранее утро выходного дня людей было немного, и нам никто не мешал вскарабкиваться по лестнице, только водитель покрикивал, чтобы мы поторапливались. И мы торопились, как могли.
Приехали мы на барахолку рановато, людей ещё было мало, в основном продавцы, которые деловито раскладывали на прилавках свой товар, предвкушая большой базар выходного дня.
Мы же, еле волоча свою ношу, принялись ходить по рядам вдоль прилавков, предлагая свой товар продавцам. Но он был никому не интересен, все были заняты своими делами, да и солнышко ещё не так сильно припекало. Так что надо было ждать своего часа, но мы, два маленьких сорванца, этого, конечно же, не понимали и остервенело таскались по рядам и писклявыми голосами предлагали пепси-колу, пока совсем не выбились из сил.
Мы остановились отдышаться недалеко от шашлычной, которая стояла ровно посередине барахолки. Шашлычник уже разжёг свой мангал и профессиональными движениями раскладывал горящие куски саксаула с помощью самодельных металлических щипцов. От жара мангала шашлычник обливался потом. Оставив рюкзак у ног Макса, который уселся прямо на землю, я пошёл с одной бутылкой к шашлычнику:
– Дяденька, купите бутылку пепси, вам же жарко! – сказал я почти шёпотом, от накатившей на меня робости конец фразы растворился в воздухе.
Шашлычник весело посмотрел на меня и с ухмылкой спросил:
– И почём у тебя лимонад, маленький спекулянт?
– Я не спекулянт! – оскорбился я, хотя даже не знал значения этого слова, но сразу подумал, что оно обидное.
– Ладно тебе, не обижайся… Я пошутил, – засмеялся шашлычник. – Так почём лимонад?
– По пятьдесят копеек! – ответил я, покраснев, и стараясь не смотреть ему в глаза.
Шашлычник присвистнул:
– Дороговато! Хотя… давай!
Он полез в карман своего не совсем белого халата и вытащил оттуда жёлтую бумажку в один рубль. Он протянул её мне, взамен я отдал ему бутылку.
– А сдача? – тут же спросил он.
И тут я понял, что сдачи-то у меня нет, и повторно покраснел от смущения.
– Что, нет сдачи? А ещё есть пепси?
