Этот демарш, очевидно, вызвал серьезное сопротивление со стороны «маленковцев». Тем не менее «сусловцы» смогли его преодолеть, и через несколько месяцев, 7 июля 1954 г., им удалось «продавить» постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах по ее улучшению». В нем билась тревога по поводу «оживления религии… расширения и укрепления ее влияния на население», а также содержался призыв развернуть активную борьбу с «религиозными предрассудками и суевериями» и принять меры к «разоблачению реакционной сущности и вреда религии»[16].
Однако вскоре Хрущеву пришлось пойти на попятную. Чтобы заручиться поддержкой отколовшегося от «государственников» Н. А. Булганина и с его помощью лишить осенью 1954 г. Маленкова важной прерогативы председательствующего на заседаниях Президиума ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КПСС вынужден был – дабы «не дразнить гусей» (то бишь госаппаратную элиту) – поспешно «раскрутить гайки» в религиозной сфере. На этот компромисс его заставили также пойти и протесты влиятельных иностранных политических и общественных кругов, обеспокоенных новым антицерковным пароксизмом в СССР.
10 ноября 1954 г. вышло решение ЦК КПСС «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды», в котором критиковались методы «грубого» администрирования, применявшиеся представителями власти в отношении религиозных объединений и духовенства. Парторганам на местах вменялось в обязанность «решительно устранить ошибки и впредь не допускать каких-либо оскорблений чувств верующих и церковнослужителей, а также административного вмешательства в дела церкви»[17].
Подобная внезапная административная перемена, продиктованная помимо прочего и императивом набиравшей силу «оттепели», сразу же сказалась на положении дел в иудаизме. Даже еще до появления директивы от 10 ноября 1954 г. раввину Шлиферу позволили поздравить своих единоверцев в Англии с еврейским Новым годом. А 20 ноября Московскую хоральную синагогу посетила делегация Англиканской церкви. В двадцатых числах мая 1955 г. такой же визит нанесли прибывшие в СССР представители Общества англо-советской дружбы и Национальной ассамблеи женщин Великобритании. Осенью того же года был отменен установленный в 1950 г. запрет на возведение сукки[18]. Однако уже тогда стали проявляться признаки того, что данная «церковная» либерализация носила вынужденный и ограниченный характер и не могла продлиться сколько-нибудь долго. Когда в августе 1955 г. Шлифер направил на согласование в СДРК текст предлагавшегося к изданию молитвенника (сидура), в значительной мере дублировавшего аналогичное дореволюционное издание, бдительные борцы с сионизмом из числа сотрудников этого ведомства изъяли из него традиционное пожелание «В будущем году – в Иерусалиме», заменив на молитву «За мир во всем мире».
Между тем приближался запланированный на начало 1956 г. XX съезд КПСС, который Хрущев наверняка уже загодя считал не только судьбоносным для страны, но и личным звездным моментом, могущим вывести его из тени соратников по Президиуму ЦК и стать чем-то вроде собственной политической коронации.
Подобные амбициозные устремления не могли укрыться от «заточенного» под вождя аппарата власти. Поэтому улавливая подобные веяния политико-идеологической конъюнктуры, чиновники СДРК одобрили включение в сидур молитвы «за здравие и благополучие Советского правительства», призванной заменить прежнее подобное прославление «товарища Сталина». В 1955 г., также «с дозволения властей», Московская религиозная община впервые с 1920-х гг. издала иудейский календарь (луах) на 1956–1957 гг., отпечатав на мимеографе 7 тысяч экземпляров его 32-страничного текста.
