– Это хорошо, – сказал он, смягчившись.
Мы доедали свои десерты, когда я таки решилась идти дальше по скользкой дорожке.
– Я была на одной выставке как-то, там было много фотографий разных женщин. Я помню свои ощущения. Впервые на меня произвело впечатление выставка подобного типа, – продолжала говорить я, наблюдая за реакцией Марка.
До этого момента он полностью владел ситуацией. Казалось, что его каждый шаг и движения продуманы наперёд, но тут ситуация полностью изменилась и мне это нравилось, будто я играю со львом. Моё выражение лица меня выдали, и Марк широко улыбнулся.
– Мне нравится смена твоего настроения. Как горят твои синие глаза! Ради такого взгляда можно стерпеть некоторые обиды.
– Разве я тебя обидела? – испуганно спросила я.
– Любой обман для меня – это обида, – вдруг серьёзно ответил Марк, – я не переношу вранье. Ты ведь сказала, что не знала ничего обо мне до сегодняшнего дня, но уже через минуту рассказываешь, как посещала мою выставку. Ты ведь про мои работы говоришь, я правильно понял?
Я выдержала драматическую паузу. Мне всё ещё казалось, что я владею ситуацией.
– Начнём с того, что я понятия не имела, чья та была выставка. Я редко запоминаю имена фотографов, и ещё реже восторгаюсь фотографиями. Тот выход в галерею был полностью организован моей подругой Леной.
– Рыженькой? – уточнил Марк небрежно.
– Именно, – скривилась я, проглатывая комплимент подруге, – поэтому я не врала тебе. До сегодняшнего момента я не знала ничего о тебе и даже не ассоциировала те работы с такой внешностью фотографа.
– Внешностью фотографа? – Марк начал громко смеяться, – значит, мои работы не соответствуют моей внешности?
Я замялась, понимая, что снова болтнула лишнего, но обратной дороги уже не было.
– Я с трудом представляю тебя с фотоаппаратом. А те фотографии были настолько нежными и улавливали особое настроение. Неужели у тебя настолько тонкая душа? Как это может совмещаться с таким телом?
Я прикусила нижнюю губу, чтобы не продолжать дальше нести бред. Марк не сводил с меня глаз, внимательно рассматривая моё лицо. Я чувствовала себя смущённой и одновременно очень смелой. На его губах блуждала лёгкая улыбка.
– Я завтра рано утром иду фотографировать. Это строжайшая тайна, чтобы никто не увязался за мной, например твоя подруга Лена. Я не хочу никого брать с собой, кроме тебя, – мягко сказал он, – ты сможешь увидеть, как я работаю. Пускай картинки в твоём воображении встанут на свои места.
– Кроме меня, – эхом повторила я, – а во сколько вставать?
– На рассвете, чтобы захватить первое солнце.
– Это точно будет здорово! – восхищённо добавила я.
Идея мне показалась такой простой, но одновременно безумной.
– Только без Лены, – строго сказал Марк, – я предупреждаю.
– Она хочет, чтобы ты с ней немного поработал, – ляпнула я.
– Я подумаю об этом, – честно ответил Марк, – мы обсудим это позже. А сейчас предлагаю возвращаться назад. Отец уже ждёт меня с покупками.
Мы ехали назад в тишине. Я не знаю, почему Марк так яростно охранял свои границы, но понимала, что делал он это совершенно правильно. Пускать в свой мир человека, которого знаешь всего один день, было абсолютной глупостью. Я перестала придумывать отговорки для своей совести и просто расслабилась. Я прикрыла глаза, подставляя лицо ветру, обдувающему меня из приоткрытого окна. Я слышала разные звуки природы, и моя нервозность постепенно уступала место гармонии.
