Сорок два. Кажется. Шатов несколько раз пытался запомнить точно, но отчего-то постоянно ошибался. Даже пытался придумать какую-то зацепку для памяти. Двадцать четыре – год смерти Ленина. Тогда – двадцать четыре.
Шатов взял телефон в руки. Точно – двадцать четыре. Он должен был запоминать на чем-нибудь смертельном, на том, что считается Васиной сферой интересов.
Двадцать… Шатов хлопнул себя по лбу и стал набирать телефонный номер заново. Сорок два. Ему тогда показалось забавным проявить свои литературные наклонности, и он попытался поставить маячок в памяти из литературы. У Лавренева – роман «Сорок первый», а у Васи будет сорок второй.
Ждать пришлось минуты две, пока Вася соизволил поднять трубку. Это была еще одна привычка Некрофила, еще одна полоса обороны, чтобы отсеять случайные звонки. Только человек знающий мог столько ждать ответа.
– Да?
– Добрый вечер, Вася, – кашлянув, сказал Шатов.
– Это кто?
– Это Шатов, Женя. Помнишь? Газета «Новости».
– Помню. Пожар на бензоколонке, две фотографии и результаты вскрытия, – Вася своих клиентов запоминал не по именам и местам работы, а по выданной им информации.
Шатову полтора месяца назад Вася-некрофил предоставил фотографии двух обгоревших трупов и копию официального заключения паталого-анатома. Шатову это позволило написать неплохую статью о заказном убийстве. Денег, правда, это стоило тоже неплохих.
– Что тебе нужно, Женя Шатов из «Новостей»?
– К тебе подъехать можно?
– А нахрена?
– Есть разговор…
– Консультация – пятерка зеленью. Деньги вперед независимо от результата.
– Подходит.
– Что-то нужно подготовить к твоему приезду?
– Нет. Приеду – все на месте.
Вася положил трубку, не прощаясь. Он не любил лишних разговоров, они Васю раздражали своей бессмысленностью. А прощаться… Некогда.
Можно ехать, удовлетворенно подумал Шатов. Есть очень большая степень вероятности, что уже через несколько часов информация о восьми покойниках на руках у Шатова.
Шатов еще раз посмотрел на часы. Уж полночь близится…
Ехать в мятом или потном? Почти одинаково неприятно. Правда, ночью измятость не так заметна. Особенно если измята твоя одежда. Зато потная… Давным-давно, одноклассник изрек фразу, которую с тех пор Шатов повторял часто, по разным поводам. Когда мы скрыто потеем, то мы явно воняем.
Ехать придется в мятом.
Васе, в общем-то, наплевать.
Вася все равно – Некрофил.
Именно с большой буквы. И никак не от сексопатологической неприятности. Вася просто коллекционировал информацию о всех проявлениях смерти вообще и информацию о смертях в городе, в частности. Фамилии и имена ушедших из жизни, медицинские заключения, милицейские протоколы, приговоры судов, фотографии, описания, карты, схемы.
Существование Васи придавало некий смысл и пользу деятельности городской труповозки и морга. Снимок с места преступления или катастрофы Вася покупал, не скупясь, инкогнито источника хранил свято.
А то, что полученную информацию он потом перепродавал журналистам – коллекционеры обычно обмениваются дубликатами в своих коллекциях.
Шатов оделся. Оглянулся по сторонам. Вроде бы все нормально. Сосало под ложечкой. Очень неприятно, но терпеть можно. И не исключено, что сосет не только от страха, но и от голода.
Он ведь действительно не жрал целый день. Позавтракал… От мысли о еде Шатова замутило. Покойники не едят…
А он…
Не покойник, вслух сказал Шатов. Не покойник. Он жив.
