Механическая проза на глазах
Так и режет часть отравленной души,
Чтобы думать этой волей – по себе
И от этого в свой ужас проходить.
По Земле не ищет новые ходы -
Идеальный робот в призраке любви,
Он устойчивый размером идиот,
Нам заточен по умению грести
От начала поколения ума -
До критичности искусственного лет,
Чтобы общий восстанавливать портрет
Этой осени – внутри своей любви.
Декаданс не знает отчее – в сердцах,
Лишь лежит не поимённый, медный прах,
А за ним низложен робот у души,
Он всё ищет равноправие и ждёт,
Чтобы общество сломало аппарат,
Где ты был сегодня пошлостью – не рад
Утомлять искусством смерти по любви
Эту пустошь – от начала бытия.
Человеческий – на механическом бегу
Возраст притчи в поколении летать
Всё сегодня от начала – берегу,
Чтобы думать этим обществом опять.
Возлагая этот день наоборот -
Между пропастью искусственного сна,
Где тот робот опредмечено живёт
И идёт ему прискорбная весна.
Говорит, что будет нужный элемент
На душе твоей, как роскоши цветы,
Ты возьми эту свободу о портрет,
На котором будем сердцем я и ты.
Поспеши свой упрочнения мотив
Возложить искусству медленно – в душе,
Чтобы лучше создавать свою любовь
В монологе духа смертностью уже.
Говорит ли робот медленную тень
В механической облатке до зари -
Он питает эту форменную смерть,
Чтобы думать опрометчиво внутри.
Им искусство повторяет элемент,
Как свобода повторения души -
Видеть солнце из которого – портрет
Стал твоей природой, созданного жизнью.
Заглатывая пустоту определённой,
Затравленной сравнением души -
Ты открываешь сердцу ад смешной,
Он прошлый лик в наитии твоём.
Над небом нелегко его найти,
Чтоб отпирать знакомые шаги
Минуты воли – в сказанном раю,
Таком же сложном, мифом по руке.
Рояль не знает призраки в аду,
Он только ждёт, что ими по судьбе
Ты обретёшь заимствования круг
На музыкальной ловкости в себе.
Предметом спора стала тишина,
Что явный ворон в призраке – кружить
И этим волен ты не пережить
Свою свободу к счастью от любви.
Дымящий полдень в смоге улицы
Спускает гнёт кровавой пелены,
Вопросом смерти видно не для глаз
Твоё искусство – в имени для нас.
Что очевидно в страхе – для тебя,
Ведь ты им не был прошлому – затем,
Где жизни странный почерк обретя -
Ты пропадаешь солнцем на любви.
А может ночью не было тебя,
Всё падал вечный створки монолог
В ладони формы, словно бы у ног -
Он ряд кромешной вольности пустой?
Но ты простой над миром человек,
Тебе напрасно видно эту тень,
Что оперила собственный рассвет
И смертью вышла к счастью – в этот день.
Туда рояль поставишь – по уму,
Где угол пошлый верил для сердец
Своей манерой в вольности – играть,
Чтоб жить искусством в мире – наконец.
Быть может сложно в счастье – угадать
Весь день последний в призраках любви,
Ты был им полон к сердцу до зари -
Искусства моды – к памяти потери.
Что человек в изнеженном аду -
Поставил сложный мира – монолог
И там на слове в музыку одну
Он опечалил времени итоги.
Быть сложно этой формой – от руки,
Играя ролью в призраке тоски,
А может ночью, вспаханного дня
Сегодня в мире – не было тебя?
Не обещал твой призрак – новый идеал,
Что сон каприза, думая простить
Иллюзий ровный ад – внутри себя,
Где сам он был бы правом от тоски,
Имея круг по близости – людей,
Что музыкальный возраст за собой -
Не ставит вольный памяти прогресс
И этим смотрит музыкальной болью.
