Ева огляделась. Она стояла в окружении своего негабаритного багажа у полностью заросшей виноградником изгороди. Природа всегда была несказанно щедра к Азербайджану. Как говорится, «воткни палку в землю, а уже завтра сможешь собирать с нее богатый урожай». Дикий виноград, будто сошедшая с ума от страсти любовница, обвила «руками и ногами» по нескольку раз своего старого возлюбленного – покосившийся забор. Наливные сиреневые грозди от их многолетнего соития набухли и теперь теряли свои ягоды от силы южного ветра, нещадно трепавшего все местные плоды. Сквозь крошечные отверстия в ограде проглядывала обшарпанная побелка двухэтажного дома, похожего на огромную обувную коробку. Замысловатая потрескавшаяся лепнина с вензелями, призванная когда-то украшать богатый дом, выглядела теперь как густой макияж на засохшей старой кукле, забытой в заброшенном цирковом балагане. Верхний этаж вытаращился на Еву десятками пустых оконных глазниц. Деревянные рамы, выкрашенные в зеленый цвет, обрамляли весь периметр жилища, делая его похожим на обсерваторию. И всё бы ничего, и этот дом вполне можно было принять за вполне себе обычное сельское родовое гнездо, хоть и изрядно устаревшее, если бы не одно «но». Из-под резного карниза к окнам спускалась длинная медная проволока, продетая сквозь белоснежный коровий череп. Его высохшие и отполированные ветром зубы скалились Еве, методично раскачиваясь в такт винограднику.
«Господи, этому чудовищному черепу невероятно подошла бы надпись на лбу „Wellcome home“. Что же должно было произойти с психикой моего предка, чтобы она решилась на такое необычное дизайнерское решение в своих пенатах», – съязвила Ева. «Удивительная вещь получается», – продолжала она рассуждать, глядя на представшие хоромы, – «чья-то смерть на втором столетии, а прабабка прожила ровно 126 лет, может дать вполне себе свежий глоток и шанс цивилизованному бизнесу, спасающему новые жизни. Как упавшие в землю груши превращаются в гниль и силос, чтобы весной стать пищей для дерева, рождающего очередные груши».
Ева искренне удивилась своему цинизму, как вдруг услышала истошный крик:
– «Ааа! Не двигайся, ради Аллаха! Стой! Не шевелись!!!!».
Ева замерла. С крыльца этого странного дома истошно кричала незнакомая молодая женщина, облаченная в бежевый ситец и черный кухонный фартук. Она указывала пальцем в её сторону и испуганно голосила. Разглядеть ее низкорослую фигурку в густых зарослях крапивы и дикой мяты, разросшихся как мангры у подножья дома, было весьма сложно. И если бы не сила и ужас, с которыми она рождала крик, Еве вполне могло бы показаться, что на неё вопит безглазый череп.
Губы незнакомки суеверно искривились и с боязнью глотали обжигающий воздух, в котором Ева смогла разобрать лишь два слова « Гюрза!» и «Берегись!».
Ева застыла и медленно опустила глаза. Вокруг её желтого пыльного timberlanda неслышно огромной висельной петлей обвился пятнистый бежево-золотистый канат с раздвоенным языком. Самый опасный и ядовитый вид гадюк на Кавказе, по праву получивший своё прозвище «Гробовая Змея». Смертоносная гостья не нападала, а лишь продолжала методично с неведомой целью обвивать и сжимать кольцо вокруг ноги Евы. Голова гадюки, напоминавшая своей формой чешуйчатое сердце с узкими зрачками, медленно совершала обороты по часовой стрелке. И каждый такой круг сулил добра от этого внезапного визита всё меньше и меньше. У Евы похолодел позвоночник: «Так… Спокойно! Продолжай дышать и не делай резких движений. Как там нужно себя вести сейчас? Вспоминай, Ева. При встрече с хищниками важно не дергаться, не бить их, не кричать, и дать этой гадине самой принять решение отпустить меня».
