Начинаю собирать вещи и отодвигаю стул. Адам спрашивает, что я делаю. На его глаза наворачиваются слезы, у него начинается паника. Он думает, что я отказываюсь от нас, от него. Я ничего не говорю. Я сдерживаю эмоции – гнев, предательство, печаль, беспокойство, страх. Выталкиваю из себя эти чувства.
Когда я делаю шаг назад, дверь позади меня распахивается, и я падаю. Моя голова ударяется о край стола, по лицу течет кровь. Я кричу. Шестифутовый мужчина в форме перепрыгивает через стол и валит Адама на пол. Я вздрагиваю. Прикасаюсь к рассечению на лбу и осматриваю кровь на кончиках пальцев. Офицер с коротко подстриженными светлыми волосами и широкими плечами бьет Адама по лицу, опустив его на пол. Адам пытается позвать на помощь, но у него не получается, так как кулаки продолжают дубасить его. Во рту у него кровь.
Я поднимаюсь на ноги, спотыкаясь, подхожу к копу и пытаюсь оттащить его от Адама. Бью его по голове и уху. Это не действует. Лицо Адама залито кровью, а правый глаз уже заплыл и закрылся. Он пытается остановить удары, но ему не сравниться с этим человеком, полным ярости.
Я снова бью офицера, и на этот раз он на секунду останавливается, оглядываясь на меня. Его глаза арктически-голубые и покрыты красными капиллярами. Он отталкивает меня, не говоря ни слова. Как раз в тот момент, когда я врезаюсь в стену, в допросную с шумом врываются шериф Стивенс и его заместитель Хадсон. Они отрывают мужчину от Адама, который почти выведен из строя.
– Помощник шерифа Саммерс, прекратите это немедленно! – командует Стивенс, загоняя его в угол. Хадсон тоже удерживает коллегу.
Врывается еще пара полицейских, чтобы сдержать этого разъяренного человека. На лбу и шее у него выступают вены, пронзительные яростные глаза налиты кровью, со лба капает пот. Он дышит с такой интенсивностью, что кажется, может упасть в обморок. Я никогда не видела столько гнева. Он издает раздраженное рычание. Его губы сжимаются в глубокий вдох. Ноздри раздуваются так широко, что могут порваться. Его лицо искажается, и он издает вой. Этот человек ломается прямо у нас на глазах. Слезы льются из его глаз. Сопли капают у него из носа. Его тело теряет напряжение и превращается практически в лужу. Шериф, помощник шерифа и офицеры перестают его сдерживать. Хадсон помогает ему подняться.
– Скотт, приятель, всё будет хорошо. Я сделал бы то же самое. На самом деле я пытался сделать то же самое. – Он похлопывает своего друга по плечу.
Я прислоняюсь к стене. О боже мой… Это муж Келли. Он полицейский. Адам корчится от боли на полу, едва живой. Хадсон и офицеры выталкивают Скотта из комнаты. Шериф Стивенс смотрит на Адама и качает головой. Он кричит, чтобы кто-нибудь вызвал «Скорую помощь». Затем его взгляд перескакивает на меня, и это первый раз, когда он замечает, что я здесь и что мне больно. Стивенс подбегает ко мне, обнимает меня одной рукой и осматривает порез у меня на лбу.
– Сара, мне жаль. Вы в порядке? – Он явно смущен тем, что произошло в его полицейском участке. В голосе чувствуется какая-то нежность. Его волнует, что мне больно. Шериф прикасается к ране, и я морщусь от боли. – Извините, – снова говорит он.
– Всё в порядке. Я в порядке.
– Давайте приведем вас в порядок и осмотрим.
Он пытается выпроводить меня. Я отталкиваюсь от него и опускаюсь на колени рядом с Адамом. Другой офицер пытается вытереть кровь бумажными полотенцами. Я убираю пропитанные кровью волосы со лба мужа.
