Не понял причину привала. Мы только разогрелись, и надо идти дальше. Хотя смущала плотная стена зарослей, перегораживающая путь в ущелье. От неё веяло каким-то холодом, подкатывал к горлу непонятный страх, хотя на вид вроде ничего необычного.
Аркадий с Ириной подошли ко мне, присели рядом. Ирина толкнула в бок и сообщила, что знает одну историю об этом месте: она здесь раньше была, в детстве, на экскурсии. Им рассказывали, что когда люди попадали в ущелье, то не возвращались. Смог вернуться только один, который поведал, что познал бога и свое предназначение, постригся в монахи и жил уединенно в местном монастыре.
В очередной раз перевёл взгляд на заросли и только сейчас обратил внимание, Андрей ходит вдоль них, с телефоном в руках. Подошёл к нему, за мной подтянулись Ирина и Аркадий. Обрадовавшись нашему приближению, Андрей сообщил, что стоять у зарослей очень жутко, да и тропинка вон тут обрывается, а прохода он не нашёл. Превозмогая чувство безотчетного страха, попробовал сломать ветку ближайшего кустарника, не получилось: она была как стальной прут, даже не погнулся. Невольно отступил назад, и мне показалось, страх как будто ослаб. Вот и Андрей заулыбался, сказав, что у него такое чувство, будто это маскировка, но только более высокого уровня и с психологическим эффектом. Аркадий подключился к разговору и спросил, что если мы уже создавали маскировку, то сможем ли создать антимаскировку. Пожал плечами, сказав, что можно попробовать, а Андрей аж прямо загорелся. Ирина поддержала нас кивком. А мне, мне нужен был какой-то толчок, чтобы спровоцировать на действия, это ведь не тренировочный зал. Они уставились на меня, а я ходил мимо них, как мимо строя, три шага влево, три шага вправо и пытался найти какую-нибудь ассоциацию, которая поможет запустить нашу совместную работу.
Солнце приближалось к полудню, горячие лучи, казалось обжигали кожу, захотелось тенёчка, прохлады. Представил, как солнце садится за горизонт, воздух ещё теплый, но с моря дует прохладный ветер, наполненный запахом соли и йода. Он дует всё сильнее и сильнее, вот уже он врывается в заросли и начинает вырывать с корнем деревья и кустарники, образуя неширокий проход. Краем глаза замечаю, по периметру нашего прохода появились «спутники» Андрея, освещение стало призрачно-вечерним. Секунда и вот уже, под взглядом Ирины, вывороченные деревья и кустарники обугливаются без огня в головешки и превращаются в пепел под нашими ногами. А ураганный ветер пробивает проход дальше и дальше на нашем пути. Стены тоннеля покрываются крепкой стальной сеткой, не лишенной, в духе Аркадия, изящества. Впереди, казалось, забрезжил просвет, и мы устремляемся туда. Томительные минуты, казалось бега на месте, и оказываемся по другую сторону зарослей. Поняв, что происходит, за нами бросились все остальные, кто был на поляне. И вот теперь стоим, оглядываясь по сторонам. Ущелье выглядело вполне обычно, тропинка, виляя между кустарниками, уводила нас, но куда. За очередным поворотом открылась поляна. Окаймлявшие её дубы создавали рассеянную тень, лучи, проникающие сквозь крону, образуя иллюзию полупрозрачного занавеса. Завороженные этой картиной, остановились на её краю. Почему-то вспомнились лазерные картинки, и попробовал сфокусировать и расфокусировать зрение, глядя то вдаль, то в близь, стараясь заглянуть за эту странную завесу. Усилия дали результат. В центре поляны проступал очень широкий пень, а на нём что-то похожее на большую нахохлившуюся птицу. Как только её увидел, у всех с глаз как будто пелена спала. Действительно, посредине поляны, на пне кто-то сидел. Мы не торопились подойти поближе. Тень скрывала особенности фигуры, но явно видно, это огромная птица. Необычно было её оперение, состоящее из тонких, длинных, полупрозрачных, перламутровых перьев серебристого цвета с розовым отливом, развивающихся, словно пух на ветру. Честно говоря, не уверен в их цвете до конца: лучи солнца, пробивающиеся через крону деревьев, играли на её оперении разными отблесками и огнями.
