Отец не сдавался. Он был борцом по жизни, если не борцом с самой жизнью. Снова и снова уходил на поиски работы, находил заработок и продолжал кормить семью. Иногда в ночь он подрабатывал грузчиком, а с утра вновь садился за руль и крутил баранку до позднего вечера.
Но даже не за это всё Артём боготворил отца. Он понимал, ведь мужчина не мог поступить иначе, ведь ему нужно было кормить семью, добывать, так сказать, пищу. Но вот за что он был благодарен по-настоящему, так это за беззаботное детство, подаренное папой.
Мужчина, как бы ни было ему тяжело, какие бы трудности ни приходилось преодолевать, никогда не оставлял сына без присмотра и не пускал его воспитание на самотёк. Отец всегда, как бы ни уставал на всех этих бесконечных работах, находил силы и время для своего чада.
Под мерный гул самолёта, Артёму вспомнилось, как в то время, когда он был совсем ребёнком, папа смастерил на раму своего велосипеда специальное сиденье. Он сажал на него маленького Артёма, и вместе они путешествовали по живописным сельским окрестностям, которые в детстве всегда кажутся такими таинственными. Бывало, они заезжали в лес, посещали озеро, скрытое от посторонних глаз густыми зарослями деревьев, или, если папе выпадал выходной, уезжали к соседнему селу, где протекала широченная в детском понимании река. И всю дорогу отец не переставал говорить с сыном. Он рассказывал казавшиеся тогда фантастическими истории из своего давно ушедшего детства. Трудно было поверить, но папа клялся, что это правда, что он тоже когда-то был маленьким и дурачился с друзьями в тех самых местах, где теперь разъезжал с сыном.
Однако время неумолимо двигалось вперёд. Даже тогда, когда отец купил Артёму небольшой подержанный велосипед, они не перестали ездить по округе вместе. Изменились только разговоры, восприятие мира, но сама традиция и любовь к ней остались неизменными.
А кроме того были боксёрские перчатки, которые папа подарил сыну на 23 февраля; груша, сделанная отцом из мешка для картошки и обшитая дерматином; много-много всего другого, что папа делал, покупал или ещё каким-то чудесным образом добывал для единственного сына. До сих пор Артём не мог уяснить, как этому человеку удавалось совмещать всё вышеперечисленное и не прогореть, не сдаться, не бросить. Он отдавал себя всего, а что получал от этого взамен, так и останется тайной. Может, ему было достаточно видеть любовь у сына в глазах, может, таким образом он будил в себе счастливые воспоминания о своих мальчишеских годах?
Отец ни с кем не делился подобными тайнами. Да это и неважно теперь. Важно другое: у Артёма было настоящее детство. Не богатое, но бесспорно счастливое.
Таким образом, наверняка сам того не ведая, отец воспитал в Артёме мужчину и привил ему любовь к семейным ценностям. Уже позже, когда парень повзрослел, были совместные вылазки на рыбалку, где компанию им зачастую составлял ещё живой тогда дедушка. А ещё пару лет спустя они начали ходить на охоту и устраивать посиделки за кружкой пива в их маленькой бане, где постепенно разговоры перешли на тему учёбы Артёма и выбранной им профессии.
Как же было трудно донести отцу, что за компьютерами и интернетом, которыми к тому времени буквально заболел его сын, – будущее.
Папа, может, и не без интереса слушал подростка, но ничего в этом не смыслил.
А вот чего теперь не мог осмыслить сам Артём, потягивая виски в удобном кресле бизнес-класса на самолёте Берлин-Москва, так это того, что они с Кристиной делали бы, если бы у них отсутствовали деньги. В голове не укладывалось: как борются с подобными диагнозами обычные люди? Что делают тысячи несчастных, для кого цена операции в сотню тысяч евро становится приговором? Теперь понятно, как трудно тем, о чьих детях говорили в новостях федеральных каналов. Им собирают деньги всей страной, и ведь не факт, что всё закончится успехом, что люди, которых чужие проблемы не касаются, отзовутся и окажут сколько-нибудь посильную помощь.
