Неожиданно Эрнста осенило, и он вначале отшатнулся от существа, взглянувшего на него голодными мутными глазами, страшного и омерзительного, но всё ещё отдалённо похожего на человека. Отшатнулся не от страха, а от мысли, ошеломившей его больше, чем внешний вид монстра. Он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, и повернулся к выходу, чтобы поскорее покинуть комнату, но истошный вопль зомби остановил его. В этом крике был не только голод, но и безграничная мука, бесконечное безумие, переполнявшее ужасную оболочку, в которую был заточён томящийся хищник. Внезапно Эрнст увидел в ней то, чего не замечал Сильван, чей взор был затуманен картинами своей памяти, светлого прошлого, воспоминаниями о былой любви и, должно быть, прекрасных минувших днях, канувших в небытие.
Он подошёл к существу, попытавшемуся с остервенением в последний раз вырваться из своих пут, занёс топор над его головой и одним махом покончил с проблемой.
***
Сильван около пяти минут занимался тем, что дразнил «медляков», тщетно тянувших к нему свои руки с крючковатыми, потемневшими от разложения пальцами. Для них он был слишком быстр и высок. Толпа продолжала медленно двигаться вперёд, не собираясь наращивать темпы, и Лембоев уже начинал подумывать о том, что, должно быть, ему придётся вернуться домой ни с чем, как вдруг из центра толпы, расталкивая остальных, вырвался «бегун». От неожиданности, Сильван едва не потерял равновесие, и успел увернуться от удивительно расторопного зомби в последний момент.
После этого началась настоящая гонка. Лембоев рванул что было сил в обратном направлении и довольно быстро вырвался вперёд, но зомби постепенно ускорял свой бег. Его глаза горели бешеным огнем, а на жёлтом, будто корка лимона, лице застыла поистине дьявольская злобная гримаса. Очень скоро инженер понял, что ему достался в соперники «крепкий орешек», и ему лучше не расслабляться. Он развил, наверное, предельную скорость на своих ходулях, чему способствовала ровная гладь шоссе, на котором почти не встречалось серьёзных преград, кроме редких обглоданных скелетов, и ему удалось сохранять приличную дистанцию, отделявшую его от «скоростного» мертвеца. Однако зомби, казалось, не знал усталости и не собирался сдаваться в этом состязании.
Сильван свернул в лес, и здесь ему поневоле пришлось чуть сбавить ход, потому что бежать по неровной просёлочной дороге на ходулях, было несравненно труднее, чем по асфальту шоссе. Зомби не отставал, более того, похоже, на лесной дороге ему было даже проще. Однажды Лембоеву показалось, что живой мертвец, сделав отчаянный рывок, коснулся его спины холодными пальцами, но он не зря проводил дни в тренировках и теперь наверняка побил все свои собственные рекорды по прыжкам в длину. Он оторвался-таки от «бегуна» метров на десять, когда впереди замаячил знакомый забор, и Лембоев закричал:
– Э-э-эй! Я здесь!..
Услышав крик, Эрнст кубарем скатился с лестницы и с ружьём в одной руке и топором в другой выбежал из дома. Сильван влетел через открытые ворота во двор, жестом давая понять, что зомби сразу за его спиной. Надо сказать, что «бегуны» в отличие от «изгоев» не славились особой сообразительностью и зацикливались, как правило, всего на одной потенциальной жертве. Не был исключением и этот представитель данного подвида инфицированных, поскольку продолжал тупо бежать за тем, кого видел впереди, судя по всему, не замечая больше ничего вокруг, и, конечно, где уж ему было догадаться об устроенной засаде? Эрнст встретил его мощным зарядом дроби прямо в голову сначала из одного ствола, затем из второго, заставив живого мертвеца остановиться. Зомби покачнулся, но остался стоять на ногах. Дробь заметно повредила его и без того перекошенную физиономию, но не убила. Отбросив ружьё за ненадобностью, Эрнст размахнулся топором и прицельным точным ударом отсёк ему голову.
