Передергивает. Мною и избалованная. Уж точно не родителями.
Перед глазами картинки, как Юля смеется над тупыми шутками этого еблана. А он смотрит на нее, как на десерт. Была бы ложка – сожрал бы. Перед глазами темнеет, кожа вспыхивает вместе с одеждой и сгорает мгновенно. До костей.
Это все, что нужно знать о любви, прежде чем ею начать заниматься. Вот так вот будет. Сгорите заживо.
Я хватаю мобильный и тупо пялюсь в экран.
«Захар».
Ожидаемо. Юля Райденко – девица гордая, первой не позвонит. Веселит лишь одно: что и никому другому она тоже не позвонит никогда. Будет сидеть и дуться до скончания времен. Натура такая. Выдринская.
Подношу телефон к уху и рявкаю:
– Что надо?
– Какие нервы! Ты че там, е*ешься? – хохот в ответ.
– Да, а что? – парирую я.
– Звоню сказать, что Артур лег, как только ты ушел. Ну и узнать, успел ты к цыпе своей или нет. Успел, круть. Стало быть?
Хотел успеть. Бежал. Парней подвел, оставил на соревнованиях. От нашего клуба чувак выступал. Лег он, значит. Жалко.
Я летел сломя голову. На автобус опоздал, пришлось такси взять. Херова туча денег. Пока ехал, в соцсети прямым включением наслаждался (в кавычках), как весело на этом празднике. Без меня.
По-человечески попросил Юлю подождать, пообещал, что помогу. Так нет же! Как на место прибыл, Юли уже и след простыл. Сообщение мое так и висит в непрочитанных. Я к ней домой пулей. На том автобусе домчал, что напрямую идет, но зато пять остановок не доезжает. До подъезда снова бежал. Решил отдышаться минуту: ее отец на меня всегда плохо реагирует, перед встречей с ним нужно в себя прийти. Смотрю – идут. Фиксики. Вот только за руки не держатся, спасибо маскам объемным.
Наверное, десять минут подождать было невыносимо, пока я доберусь?
Не знаю, с чем сравнить ощущения. Психологи заявят, что нельзя другого человека считать своей собственностью. А своей жизнью – можно? Своим домом, своим Раем? И когда на твоих глазах твой дом кто-то себе присвоить пытается. Как среагируешь?
Иногда кажется, что кроме Юли у меня никого нет. Да никого и не надо.
– Понял. Обидно, что лег.
Насчет остального молчу. Не признаваться же, что Юля кинула меня. Что на улице стою и понятия не имею, что делать.
Вот так вдруг. Мир замирает, я оглядываю его в каком-то тупом ступоре. Она меня бросила. Серьезно?
– Да ничего, переживет. Решили у меня собраться и поддержать его. Подъедешь?
– Почему у тебя?
– Родители на даче. Так что? Юльку бери. Мы для нее газировку купили.
– Она не поедет.
Не видит смысла в общении с этой компанией. Даже если прошу потерпеть.
– Приезжай один. Если надумаешь, то давай. Мы ждем.
Обычно я говорю всегда «нет». Обычно планы на субботу – это Юля.
Юля-Юля-Юлечка. Простыни под нами смятые, горячие. Ее голые плечи, доступные для поцелуев грудь и живот. При мысли, что это сокровище кто-то другой увидит, в горле натуральным образом пересыхает. Как это работает физиологически, хрен разберешь, да и по фигу. Важно то, что я вякнуть ничего не могу. Прокашливаюсь.
– Может, и подъеду. Позже.
– Давай-давай. Не прогибайся под бабские хотелки. Молодой еще, здоровый, буйный.
– Ага.
Забегаю в первый попавшийся автобус, оплачиваю, плюхаюсь на последнее сиденье. Наушники в ушах, взгляд вдаль.
До Захара минут двадцать отсюда. Посижу немного, поболтаем о жизни. Воскресенье перетерплю как-то. В понедельник после учебы сразу в больницу, где подрабатываю. На сутки. Потом опять учеба. Потом спать.
