– Уверена, нам не по пути, – отражаю сдержанно.
– Уверен в обратном, – произносит глухо и тихо.
Сердце в пятки падает точно с крутого обрыва в безбрежные воды. Его подхватывает мощным течением и тут же уносит на такие глубины, о которых люди могли лишь догадываться. А там темно так, дышать нечем, одна вода кругом, давит неизвестностью, сжимает, парализует.
Вскидываю голову, ищу его глаза, но он смотрит прямо перед собой. Вдруг достает из кармана пачку сигарет и спрашивает отрешенно:
– Не против?
– Против, – отвечаю неожиданно для обоих. Но еще более неожиданно то, что он прячет пачку обратно.
– Я бы хотел обсудить ситуацию с Вашим братом в спокойной обстановке вне стен офиса. Машина – вполне подходит. К тому же, добраться Вам сейчас будет непросто. Не вижу смысла препираться, предложение выгодно Вам по всем пунктам.
– Не все можно разложить на пункты, – отражаю скупо.
– Для этого есть подпункты, – его губы трогает ироничная ухмылка. Шутит, что ли? Поди разбери. – К тому же, я чувствую ответственность: моя вина, что Вы так задержались.
– Ваше заявление не выдерживает никакой критики, – подключаюсь к его манере изъясняться, хотя, по большому счету, просто вредничаю.
– Отнюдь. Я увлек Вас новой работой, и Вы лишились ощущения времени.
– Зато по-прежнему присутствует инстинкт самосохранения, – практически выпаливаю, не сумев вовремя прикусить язык.
Покровский поворачивается, изумленно вскидывая брови.
– По-Вашему, в машине со мной опаснее, чем поздним вечером в общественном транспорте? И чем, позвольте узнать, я заслужил подобную нелестную оценку?
– Я Вас не знаю, – меланхолично пожимаю плечами, а внутренности аж потряхивает от ликования: я вывела этот сухарь на эмоцию! Вот так запросто! Молодец какая.
Но, похоже, все мое злорадство явно читается в глазах.
– Наступить на горло мужскому самолюбию – не та победа, на которую Вы способны, – жестко сбивает меня на бренную землю. Выставляет локоть. – Пойдемте.
Больше похоже на «выкуси, дорогуша», но не принять приглашение после его замечания будет уже откровенным хамством с моей стороны. И несусветной глупостью. Чинно следуем к машине. Владислав распахивает передо мной дверцу, подает руку, захлопывает, когда я сажусь. Стараюсь не воспринимать эти прикосновения как физический контакт, но тепло его широкой ладони ощущаю даже после того, как он плавно трогается с места. И невольно зажимаю руку в кулак, как будто пытаясь сохранить его.
– Ваш брат с подельником, – начинает без лишних предисловий, а меня корежит от употребленного слова. Но возразить нечего: Саша – преступник. И если кто-то помогал ему, то он автоматически становится подельником. Не поспоришь, – украли мой ноутбук. Происшествие случилось четыре месяца назад, до покушения. Полагаю, некто хотел сорвать одну важную сделку и пытался отделаться малой кровью, но не преуспел. Я не храню важную информацию там, откуда ее легко изъять, но чуть не променял ее на собственную жизнь. Спасибо Вам, Вера.
Он тормозит на красном сигнале светофора, разворачивается и тянется к заднему сидению. Достает роскошный букет пионов нежно-розового цвета и протягивает мне. Они такие воздушные, что кажутся невесомыми, но, когда я принимаю их, сразу же кладу непомерную тяжесть на колени.
И самое неловкое, – помимо ощущения, что они на пару с дружком читают мои мысли – что я от неожиданности брякаю:
