Тварь, выпучив громадные глаза и разевая рот в совсем беззвучном теперь крике, завалилась назад, сразу потеряв способность к сопротивлению. Борис заорал:
– Бейте в шею, сразу под челюстью, и над рубахой! Шея перерубается!
Он не знал, последовали ли его совету остальные, да и услышали ли: в азарте кровавого дела все воины-люди обычно и орали, и ругались, и кололи и рубили, с хрипом и присвистом втягивая воздух в разгорячённые лёгкие, и вряд ли слушали – разве что автоматически прислушивались бы к командам сержанта, реагируя на знакомый голос. Но сержант, как краем глаза успел увидать Борис, сейчас как раз отбивался от троих особо настырных и здоровенных тварей. Подумав, Борис просто отбросил назад в ров пинком в живот очередную тварь, и быстро сделав три шага, одну из пытавшихся разделаться с его непосредственным начальником тварей поразил ударом снизу вверх – в спину, в область печени, пронзив насквозь кольчугу, что здесь явно была потоньше.
Тут уж не до «честности» или порядочности!
Тварь «поразилась», замерев на долю секунды, а потом просто шмякнувшись на землю бесформенным мешком, выронив клевец из лапы.
