Девушка закрыла дверь, пока он бегло осматривал квартиру. Смятые несвежие простыни, пустые бутылки, полная пепельница, остатки засохшей еды на тарелках, словно неделями здесь пировали, пили, занимались сексом и прожигали жизнь.
— Чёрт побери, Кристина, что с тобой?!
Но она не ответила, упала ему на грудь и зарыдала. И её грязные пропахшие табаком волосы, и её визгливый плач вызывали скорее отвращение, чем сочувствие. Но Кайрат гладил её по голове и утешал как мог.
— Ты решила пуститься во все тяжкие? — спросил он, когда она почти успокоилась.
Она кивнула и тоскливо всхлипнула.
— Я думала, это всегда будет как с тобой. Красиво, нежно, безупречно, — и она опять заплакала.
— Прости меня, — он погладил её по худенькому вздрагивающему плечу. — Я не должен был. Не имел права.
— Нет, должен! — неожиданно заупрямилась она и подняла на него своё опухшее заплаканное лицо со следами вчерашней косметики. — Я знала, что ты уйдёшь. Что ты не любишь меня. Что я тебя не люблю. Уйдёшь совсем или будешь мне изменять. Этот штамп в паспорте не цепь, тебя на неё не посадишь. Но я решила, что тоже буду тебе неверна.
— Да ты коварная, — не смог не улыбнуться он.
— Да, — отстранилась она. — И я даже обрадовалась, что отец на самом деле мне не родной. Значит, я имею полное право его больше не слушаться. Он использовал меня, он хотел использовать тебя. И раз ты вырвался, я сделала то же самое.
— Прямо революционерка!
— И знаешь сколько у меня уже было мужчин? — разошлась новоявленная Клара Цеткин, хоть на броневик ставь.
— Не надо, не надо, не надо, — поднял он руки. — Я, надеюсь, ты хотя бы предохраняешься? Или мама не объяснила тебе даже элементарных правил безопасности?
— Я не маленькая! Не хочу забеременеть или подцепить какую-нибудь дрянь.
Кайрат облегчённо выдохнул.
— И всё же одна из них только что, испугавшись, убежала вниз по лестнице.
— Да, скотина. Сказал, что ему у меня нравится. Ни за что не хотел уходить, — она упала в кресло и плеснула в грязный стакан остатки текилы из бутылки. — Будешь?
Он отрицательно покачал головой и сел на поручень красивого кожаного дивана, залитого чем-то липким.
— А я выпью.
— Крис, послушай меня. Заканчивай с этим. Это всё пустое. Возвращайся к родителям. Займись бисероплетением, мыловарением, чем угодно. Ты добрая, наивная, хорошо воспитанная, приличная девочка. А это грязь. — Он обвёл взглядом комнату. — Грязь во всех смыслах.
— Знаю. Плевать! — она зло стукала пустыми бутылками по стакану, пытаясь вытрясти из них остатки.
— И ты, похоже, спиваешься.
— Нет! — она швырнула бутылку и выбила страйк, сметя со стола всё, что на нём стояло.
В дверь позвонили, она испуганно дёрнулась.
— Это ко мне, — спокойно встал Кайрат. — Звони матери, пусть она тебя отсюда забирает.
— Не буду я никому звонить!
— Значит, я сам позвоню. Твоему отцу, — ответил он под повторившуюся трель.
— Он ненавидит тебя! — задрала она на него голову.
— Как-нибудь переживу, — он пошёл открывать дверь.
Двое крепких парней поздоровались и прошли вслед за Кайратом в квартиру.
Он протянул ей свой телефон.
— Уверен, ты помнишь номер.
Он держал его уверенно и спокойно, давая понять, что не уйдёт, и не отступит.
— У меня свой есть, — она достала из кармана плоский прямоугольник, потыкала в экран. — Алло, мам?
— Дождитесь её родителей и, если понадобится, сопроводите до дома.
Получив два молчаливых кивка, он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
