Они выпили коньяку, и Егор поведал другу свою теорию насчёт участия в деле с машиной ФСБ.
Володька терпеливо, но снисходительно выслушал и авторитетно заявил:
– Не верю. Знаю я эту контору. Они по определению ни на что хорошее для человека не способны. Да и не в этом, вообще-то, суть. На самом деле я не верю, что кто-то смог собрать такую машину. Которой практически не нужен бензин. Которая полностью отталкивает от себя пыль и грязь. Которая между делом учит языкам, а заодно, возможно, и лечит. А может и ещё что умеет, о чём мы пока и не догадываемся.
– И что же тогда такое стоит у меня сейчас во дворе? – осведомился Егор, несколько обиженный тем, что друг с порога отверг его, как ему казалось, довольно правдоподобное предположение.
– А хрен его знает! – с беспечностью хорошо выпившего человека развёл своими золотыми руками Володька. – Чудо природы, старик! Баальбекская веранда отдыхает вместо с улёгшимся на неё снежным человеком… О! – он с размаху хлопнул себя по лбу.
– Ты чего? – с надеждой спросил Егор.
– Так вон же Лёнька Назарчук сидит! Попроси его осторожненько – пусть наведёт справки среди своих колдунов, экстрасенсов и прочих контактёров. Может, у них есть сведения о чём-то подобном?
Егор посмотрел в сторону стола. Упомянутый Лёнька Назарчук, полноватый и уже начавший лысеть со лба молодой человек и редактор местной эзотеическо-фантастическо-скандально-жёлтой газеты «Открой!», осторожно держа в левой руке полную рюмку с водкой и отчаянно жестикулируя правой, пытался повесить на очаровательные ушки Зои какую-то свою очередную фантастическую лапшу. Судя по скучающему виду девушки, лапша вешалась плохо.
– Растрезвонит, – убеждённо заключил Егор. – Ему только дай этот… как его… информационный повод.
– М-м… пожалуй, – согласился Володька. – Ладно, сделаем так. Я сам с ним поговорю. Он ведь знает, что я с автомобилями напрямую связан. Скажу, что, мол, в среде автолюбителей появился такой слушок о необычной машине с фантастическими возможностями. А если пристанет, где да откуда, скажу, что сам точно не знаю, поэтому к нему и обращаюсь. Пусть гордится собственной значимостью.
– Он и так ею гордится, – усмехнулся Егор.
– Значит, пусть ещё больше гордится. А ты, давай, Зоенькой вплотную займись, а то, гляди, другие займутся.
– Другие это кто? Уж не ты ли? – с шутливым подозрением осведомился Егор.
– Да я бы и рад, – вздохнул Володька, – но уж больно мне моя жена нравится.
Расходились гости далеко за полночь. С Назарчуком Володьке в этот раз поговорить не удалось, – холостяк-редактор, отвергнутый прекрасной и неприступной Зоей, с горя быстро надрался, что называется, до положения риз, и ещё в одиннадцать часов был положен в такси и отправлен домой.
Егор тоже выпил довольно много, но пьяным себя не чувствовал: весь праздничный вечер он менял гостям тарелки и пепельницы, шутил, смеялся, охотно поддерживал любую беседу, вовремя подносил дамам зажигалку, танцевал и даже пытался петь под гитару, что случалось с ним крайне редко по причине полнейшего отсутствия музыкального слуха.
Ещё он ухаживал за Зоей. То есть, не то, чтобы особенно ухаживал, но уделял ей, скажем так, повышенное внимание. Во-первых, потому что ждал сегодня эту девушку и обрадовался, когда она пришла, а во-вторых, ему хотелось, чтобы Зоя понравилась не только ему и Володьке, но и всем остальным.
Однако оставаться на ночь Зоя отказалась решительно.
