Господин Гибенрат оторопел.
– Что? В гимназию? – вдруг взорвался он. – Ты… Да кто это тебе в голову вбил?
– Никто Я просто так говорю. – На лице Ганса отразился смертельный страх, но отец ничего не замечал.
– Ступай, ступай? – воскликнул он, сопровождая свои слова раздраженным смешком. – Что за сумасбродство! В гимназию! Я пока еще не коммерции советник!
И господин Гибенрат так резко отмахнулся, что Ганс понял – все просьбы бесполезны. В полном отчаянии он вернулся к себе в каморку.
А отец еще долго ворчал: «Вот неслух! Придумал тоже! В гимназию! Эк куда хватил!
С полчаса Ганс просидел на подоконнике, упершись взглядом в свеженатертый пол. Он пытался представить, что же будет, если ему не удастся поступить ни, в семинарию, ни в гимназию и вообще не придется больше учиться. Его поставят за прилавок учеником в какой-нибудь сырной лавочке или определят в контору, и он проживет жизнь, как те скучные и жалкие людишки, которых он так презирает. А ведь он во что бы то ни стало хотел подняться выше их.
Его красивое умное лицо исказилось от гнева и боли. Вдруг он вскочил злобно плюнул, схватил латинскую хрестоматию, изо всей силы швырнул книгу об стену и тут же выбежал из дома, прямо под дождь.
В понедельник утром он пошел в прогимназию.
– Ну, как твои дела? – спросил директор, подавая Гансу руку. – Я тебя еще вчера поджидал. Как сошли экзамены?
Ганс низко опустил голову.
– Что с тобой? Ты плохо отвечал?
– Да, кажется.
– Ничего, потерпи, – утешал его старый директор. – Вероятно, еще до обеда мы получим ответ из Штутгарта.
Время до обеда тянулось невероятно медленно. Из Штутгарта не поступило никаких сообщений, и дома за обедом Ганс давился каждым куском от сдерживаемых рыданий!
В два часа пополудни, когда Ганс вошел в класс, учитель уже стоял за кафедрой.
– Ганс Гибенрат! – громко вызвал он. Ганс вышел вперед, и учитель протянул ему руку со словами:
– Поздравляю тебя, Гибенрат Ты выдержал обще земельный экзамен вторым!
Наступила торжественная тишина. Открылась дверь, и вошел директор.
– Поздравляю, поздравляю! Ну, а теперь что ты нам скажешь?
Внезапно нахлынувшая радость словно парализовала Ганса.
– Неужели так ничего и не скажешь?
– Если б я знал! – вырвалось у Ганса. – Я бы и первым выдержал!
– Ну, теперь беги домой и сообщи новость отцу, – обратился к нему директор. – В классы можешь больше не приходить, через неделю мы все равно распускаем на каникулы.
Ганс выскочил на улицу, голова у него шла кругом. Базарная площадь была залита солнцем, липы стояли на своих местах, все было как всегда, но Гансу все казалось необыкновенно красивым, каким-то значительным, радостным. Ведь он выдержал! Занял второе место! Но вот схлынула первая волна восторга, и Ганса охватило горячее чувство благодарности. Теперь ему нечего бояться встречи с пастором! Теперь он будет учиться дальше!4 Не грозит ему ни сырная лавка, ни контора Да и на рыбалку он теперь будет ходить!
Отец, встретив его в дверях дома, спросил мимоходом:
– Что новенького?
– Ничего особенного, меня отчислили из прогимназии.
– Как? Почему?
– Потому что я уже семинарист.
– Ах ты, черт возьми Так ты, стало быть, выдержал?
Ганс кивнул.
– И хорошо выдержал?
– Вторым.
Этого отец никак не ожидал. Он не находил слов, только хлопал сына по плечу и, громко смеясь, покачивал толовой. Наконец он открыл рот, намереваясь что-то сказать, но так ничего и не сказал и снова покачал головой.
