И когда нас рассадили за длинным богатым разнообразной едой столом, я поняла, что он намного опаснее, чем думала изначально. И моё поведение в покоях, когда мы были наедине… Он мне позволил выторговать договор. Он разрешил мне это сделать. Точнее дал шанс, которым я воспользовалась. Такого как он не переиграешь. Не в моём положении, когда нет ни единого козыря против одного из… если не самого опасного в этой империи.
Я настолько погрузилась в мысли и переживания, что происходящее вокруг было лишь фоном. Я даже не волновалась, обмениваясь короткими ничего не значащими фразами с донами и их жёнами, не задумывалась касательно информации, что на завтраке отсутствуют главные лица сего празднества – сын императора и его новоявленная супруга, которые очень скоропостижно отправились в медовый месяц. Я вообще не волновалась, когда наблюдала за другими и повторяла за ними многое, даже элементарно какой вилкой есть новое блюдо. Да и вкуса еды практически не чувствовала.
Я утопала в проблеме своей ситуации и пыталась найти выход. Пыталась выработать стратегию и отходные пути, если Риану надоест играть со мной, и он решит действовать более привычным для него путём – приказывать, подчинять, покорять.
Когда мы возвращались обратно, я лишь мельком отмечала красоту убранства дворца. Он был великолепен, даже более чем, но… я этого практически не замечала. Поэтому, когда Риан заговорил со мной, разрушая гнетущую тишину, я вздрогнула.
– Ты очень хорошо справилась, – он говорил тихо, не желая, чтобы нас кто-либо мог услышать. – Немного отстранённо, но вполне в духе Алиры. Попросту не замечала никого вокруг, словно они и не существовали для тебя.
– Так оно и было, – отстранённо отметила я.
– Хм… надо же. Я думал, что ты будешь нервничать и переживать.
– Возможно так оно и было бы, – поворачивая голову к Риану и встречаясь с задумчивым, изучающим взглядом, ответила я. – Но сейчас меня куда больше заботит моё текущее положение.
Он молчал долго. Смотрел на меня и молчал. А затем резко спросил более грубым тоном:
– Ты боишься меня?
– Глупо тебя недооценивать и не бояться, – горько ухмыльнулась я.
Дракон хмыкнул, и вновь мы погрузились в тишину. Лишь стук каблуков отражался эхом от светлых стен дворца и редкий лязг металлического обмундирования стражников разбавляли пустоту коридора.
Только когда мы вошли в наши покои и остались наедине, дракон медленно подошёл ко мне и, нависнув каменной скалой, произнёс:
– Умная девочка, – он поднял руку и лениво откинул тёмную прядку моих волос, что лежала на щеке.
Я не двигалась, не отводила взгляд. Знала, что он вновь меня испытывает, и мне нельзя было сделать шаг назад. Нельзя! Иначе всё рухнет.
Сердце лихорадочно забилось, ноги задрожали, страх и… желание накатывали волной.
Боже! Меня неимоверно тянуло к этому мужчине. Его запах сводил с ума, его голубые, как ледники, глаза лишали разума, его прикосновения обжигали кожу…
Да что со мной не так? Он опасен! Его нужно бояться, а не… желать.
Я пыталась собрать себя по кусочкам и привести в нормальное состояние, но выходило очень плохо. А самое отвратительное… дракон почувствовал.
Он всё понял! В льдистых глазах сверкнуло ликование, а на красивых манящих губах проскользнула самодовольная ухмылка.
И я поняла, что это приговор!
– На что ты готова, чтобы спасти свою жизнь? – он приблизился, и я сделала шаг назад, упираясь в стену. Словно загнанная в ловушку лань перед опасным голодным хищником. Он надвигался разрушающим, стирающим в пыль всё на своём пути, штормом на одинокое, беззащитное деревце на отвесной скале. На деревце, у которого не было и шанса на спасение перед мощью стихии, но которое так хотело жить. – Насколько высоко ты её ценишь?
