Наряду с ветром, этот лес покинул и всякий шум. Мир в древнем и монументальном лесу оказался безмолвен, словно в вакууме. Весь огромный и высоченный лесной массив пребывал в полнейшем спокойствии и безмятежности, словно это есть древние первобытные леса, не знавшие ещё ни человека, ни птицы… только тлетворное воздействие радиации и химических веществ, от которых меняется сама структура любой живой клетки.
Мрачная атмосфера безмолвия подобна лёгкому и прозрачному покрывалу, которое можно сбросить в один единственный миг лёгким дыханием или снежным скрипом. Однако вот уже целую ночь суть беззвучия торжествовала над лесом, словно царь.
Но вот и ему пришёл свой логический конец. Внезапно вся безмолвная пустота и эфемерное подобие безжизненности леса разрывается дверным скрипом, что раздался подобно эхом по всему лесному массиву, оповестив само мироздание, что в лесу всё ещё есть жизнь и её двигательные процессы.
Можно было долго искать источник оглушительного для абсолютной тишины скрипа, но так и не найти, ибо место, откуда он исходил сделано так, чтобы слиться с мнимой безжизненностью и пустотой этого места. Да, огромная ирония и насмешка над глазами и ушами человека – безжизненность и пустота скрывают жизнь и наполненность пространства.
Весь звук и переполох исходил от визуально небольшой и одиноко стоящей постройки, что скромно встала посреди серебряного леса, как единственный представитель человеческой цивилизации, совершенно незаметный из-за определённых особенностей.
Это одноэтажный дом, с низкой, практический прямой крышей, выкрашенной в белые маскировочные цвета, на которую временами сыпался снег, ещё сильнее маскируя постройку. Стены, крыша, ступени и дверь: всё это не выкрашено в белый цвет, как может показаться, отчего вся постройка, просто сливалась с местностью, становясь белоснежным единым пейзажем. Специальное хамелионистое покрытие окутало дом, проецируя фоновые образа. Так дом максимально становился замаскирован, ибо умное покрытие эмитировало всё, порой даже создавая погодные эффекты, отчего домик облачался в полный плащ невидимости.
Сам дом располагается в небольшой котловине, что больше напоминает всё же огромную яму, внутри которой практически не росли деревья, разве только свои ветки раскинуло пара кустарников. Но вверх уходящие деревья плотной стеной стволы бережно опоясывают небольшой дом, отчего он становился ещё неприметнее и заметить его мог, только человек, знающий об этом строении, ну или же настоящий следопыт с по-орлинному зорким глазом.
Но вот только мало кто знает, что эта «котловина» всего лишь воронка от крупнокалиберного снаряда, что роком здесь взорвался несколько десятков лет назад, когда два «абсолюта» сошлись в смертельной войне идей. И сам этот лес получил это спокойствие словно в награду после тяжёлой войны, что практически не расколола сами Альпы, у подножья которых и раскинулся этот гипертрофированный лесок, взращённый на плодах и удобрении минувшей ядерной войны.
В эту секунду бытия на белоснежное крыльцо, что практически укуталось в снежные морозные барханы, дома, вышел высокий, полу атлетического телосложения парень.
Его разросшиеся волосы цвета свежей соломы небрежно лежат на голове, и вяло трепетались при каждом движении. Черты лица были отчасти вытянутыми и ближе к островатому подбородку становились намного изящнее. Из-под довольно высокого лба смотрят на мир два глаза, имеющих болотно-зеленоватый оттенок. Неширокие и не тонкие губы разошлись, и облачко пара вырвалось наружу, устремляясь в лесную даль, но развеявшись тут, же через полсекунды.
