– Спасибо.
Я направилась к двери, а по спине разлилось тепло: я почувствовала его взгляд, но не обернулась.
Позже синьор Чери́зо принёс мне целую стопку рукописных соглашений и прошений, которые необходимо набрать на печатной машинке. Я весь день их строчила, одновременно отвечая на звонки и встречая посетителей. Когда он ушёл на обед, я смогла немного передохнуть. Пообедала прямо за рабочим столом и сварила себе кофе.
В конце дня, когда я уже раскладывала по папкам последние напечатанные документы, из кабинета вылетел синьор Чери́зо и строго обратился ко мне:
– Бьянка, что это?! Дева Мария! – Он поднял глаза к небу. – Вы меня с ума сведёте!
Я хлопала ресницами в недоумении, а он подошёл к столу и навис, словно хищник над жертвой. Между его бровями от строгого взгляда залегли складки. Я смотрела на него круглыми от страха глазами, как загнанная газель, слегка вжав голову в плечи.
– Вот здесь. Здесь. Ещё здесь. Везде ошибки! – Он стал показывать мне листки, на которых его пером были зачёркнуты буквы.
– Синьор, я не могла разобрать ваш почерк… – попыталась я оправдаться.
– Почерк у меня непонятный? А-а?! – Он склонился к моему лицу ещё ближе, упёршись кулаками в стол. – Но в школе вы же учились? Вы же понимаете, что официальные документы надо не на местном языке печатать?
Я не нашлась что ответить, мне стало так стыдно и обидно, что допустила такие глупые ошибки, которые раньше не совершала. Наверное, повлияла усталость, потому что я не выспалась, и то, что документов было слишком много, и босс меня постоянно отвлекал другими делами. Ещё эти звонки… Но я не буду оправдываться, потому что действительно виновата. Посмотрев ему прямо в глаза, я твёрдым голосом ответила:
– Я всё перепечатаю, синьор.
– Конечно, перепечатаете, Бьянка. Не уйдёте домой, пока не перепечатаете, – не отрывая от меня взгляда, раздражённо произнёс он.
Мои губы слегка задрожали, стали наворачиваться слёзы, поэтому я торопливо потупила взор, чтобы скрыть свою слабость. Собрала все листки и пошла к печатной машинке. Мужчина замер в позе, будто задумался, а я заправила бумагу в каретку и начала печатать. От стука машинки адвокат словно очнулся и рывком вернулся в кабинет, громко хлопнув дверью. Я печатала, а слёзы капали на стол. Стыд охватил от того, что так опозорилась и меня отчитали как неудачницу. Слёзы мешали печатать. Достав платок и зеркальце из сумочки, я вытерла глаза. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, продолжила работать. Вскоре процесс увлёк, слёзы совсем высохли. Через час я закончила и, взяв бумаги, неуверенно постучала в кабинет.
– Войдите, – строго сказал адвокат.
– Синьор, я всё закончила, – тихо сказала я, подойдя ближе, а мужчина окатил меня строгим взглядом и взял листки из рук.
Адвокат Чери́зо просмотрел их, показывая всем своим видом, что не доверяет мне, как нерадивой школьнице, которую ему хочется отругать за очередную ошибку. Но не найдя ожидаемых опечаток, он произнёс:
– Хорошо. Впредь будьте внимательнее, Бьянка. Иначе, мне придётся вас уволить. – Он пристально посмотрел в покрасневшие от слёз глаза и уже мягким голосом добавил: – Идите домой.
Развернувшись, я почувствовала, что почему-то заваливаюсь в сторону. За долю секунды я поняла, что сломался каблук на моих единственных приличных туфлях. Ведь чувствовала с утра, что он шатается.
Синьор Чери́зо в один прыжок оказался рядом и успел меня подхватить, удерживая от падения. Крепкие мужские руки прижали к себе, и от волнения мои ноги ещё сильнее подкосились, а щёки залил румянец. Кроме мужа, ни один мужчина меня никогда не касался, поэтому я сильно смутилась. Адвокат находился так близко, что я почувствовала тонкий запах одеколона, смешанный с ароматом дорогого кубинского табака. Он посадил меня на кожаный диван для посетителей и опустился на корточки. Его рука скользнула по моей тонкой щиколотке, сняла туфлю и передала мне. Лишь отблеск его часов вернул меня в реальность. Я рассеянно посмотрела на сломанный каблук. От касаний мужских пальцев снова почувствовала волнение, и кровь прилила к щекам сильнее.
